Так втроем они провели вместе все время. Виктору никак не удавалось переговорить с Ритой наедине. Когда уже прощались — опять втроем, Виктор рискнул сказать:
— Ритуля, душевно рад встрече… Буду последним болваном, если не разживусь твоим телефончиком! Иосиф, брат, ты не против? Это же не умножает зло…
— Я замужем, — категорически ответила Рита.
— За Иосифом? За братом? — съехидничал от неожиданного ответа Виктор.
— Нет, я женат на другой, — спокойно ответил Иосиф и добавил: — Если хочешь, мы найдем тебе истинную невесту. Это будет на всю жизнь.
— Да ладно, чего там! Сколько я вам должен за угощение?
— Это была братская трапеза любви. Бесплатно, — ответила Рита.
— За все в этом мире нужно платить, — сказал Виктор. — Возьмите, — протянул им двадцатку. — Больше нет. Я пойду, спасибо.
— Мы не отказываемся от добровольных взносов и принимаем твои деньги как залог будущей совместной работы, — поклонился Иосиф. — Мы будем ждать тебя завтра в любое время. Лекция в три часа. Приятно было провести с тобой время, брат.
На том и расстались. Иосиф и Рита скрылись за коричневой дверью. Им было хорошо вдвоем — уйти туда, где их ждали…
Виктор вернулся туда, где его никто не ждал. Есть не хотелось — наелся бутербродов. Хотелось лечь и умереть. Последняя надежда вспыхнула и погасла. Хорошая девушка Рита, и она конечно же замужем…
Сейчас, сидя в любимом кресле, вдруг пожалел, что отправил мать к сестре. Совсем один остался. Что ж такое: он петляет, как заяц. Да, как заяц, бегает от охотников. Разве не так?
В дверь позвонили. Виктор поднялся из кресла и пошел открывать. Не спрашивая, распахнул дверь: ему было все равно, кто там. Скорее бы уж все кончилось. Пришедшего Виктор не узнал.
— Это я, Фадеич, дворник — не помнишь? — спросил кургузый мужичок.
— А… — разочарованно произнес Виктор. — Чего тебе? Выпить, что ли?
— Ага, — закивал головой дворник. — У меня с собой. Заходить?
— Заходи, Фадеич.
— Вот спасибочки. — Мужичок переступил порог и протянул бутылку. — Веришь, у меня горе, а по душам поговорить, кроме тебя, не с кем. Садись. Дверь-то мы закрыли?.. Давай стаканы. Выпьем. — Фадеич налил. — За преставившуюся рабу Майю. Давай, до дна.
— Майю? — вдруг дошло до Виктора. — В каком смысле преставившуюся?
— В обыкновенном. К Богу отошла. Душа по мытарствам отправилась. Вот сейчас, видно, сильно мучается. Давай еще. — Фадеич снова разлил. — Сейчас вот до девятого дня будут ей райские обители показывать, а уж после — до сороковин — за все грехи истязать душу-то будут. Страх Господень. Давай!
