— Вить, — не выдержала мать, — ну ты скажи хоть что-нибудь. Я дяде Саше позвонила — он сказал, что приедет…
— Ты уйди куда-нибудь, когда он приедет, — без эмоций сказал Виктор.
Мать заплакала, вышла из кухни, тихонько собралась и ушла.
Александр Борисович пришел часа в три, принес бутылку коньяка и крашеное яйцо.
— Христос воскресе! — радостно сказал он и троекратно поцеловал своего крестника.
— Угу, — ответил тот угрюмо и вдруг зарыдал.
У Александра Борисовича тоже вдруг задрожали губы.
— Давай выпьем, что ли, скорей! — сказал он. — И не рыдай, как баба! Праздник…
Александр Борисович налил два полных стакана коньяка, почистил яйцо, разделил на половинки и жестом показал, что сначала яйцо, а потом коньяк.
— С праздником!
— Первомая, — ухмыльнулся Виктор.
— Пасхи, — поправил Александр Борисович.
— Говорят, уже прошла…
— Сорок дней, до Вознесения, праздник Пасхи.
— Сорок дней будем пить? — Виктор усмехнулся и выпил стакан до дна.
— Как Бог даст. — Александр Борисович пригубил свой стакан.
— Ни в одном глазу, — спустя некоторое время сказал Виктор.
— Давай еще, — решил Александр Борисович и вылил Виктору остатки коньяка. — За возвращение.
— Из ада, — подсказал Виктор.
— На земле — это еще не ад. Не приведи, Господи, в настоящий ад попасть, куда грешники после смерти попадают.
— Мне достаточно и того, что было. — Виктор выпил еще стакан коньяка, как простую воду.
— Слушай, может, тебе нельзя сейчас пить? — сказал Александр Борисович. — Тебе давали что-то психотропное?
— Давали, — усмехнулся Виктор. — У них сам воздух… психотропный! Я как какой-то козел отпущения.
— А ты хоть знаешь, что это такое?
— Это на кого все шишки валятся. Я же спрашивал у вас, что делать. Спрашивал? — отчужденно спросил Виктор.
— Так когда ты спросил? Когда уже петля на шее? А я тебе что ответил? Три дня погоди, пока я не посоветуюсь… Ты подождал?
— Ничего бы не изменилось. Я все равно погибну, они найдут меня, я боюсь их!
— Не погибнешь — Бог милостив. Я звонил своему духовнику, отцу Вадиму. Он за тебя молится… Он велел тебе передать, чтобы ты ничего не боялся — правда на твоей стороне. И чтобы все время молился: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!», а Господь Сам все дела управит и к нему, к отцу Вадиму, в свое время приведет.
— В гробу на отпевание, да? — рассердился Виктор. — Откуда он знает?
— Прозорливый потому что, — уверенно сказал Александр Борисович.
— Все слова, игра воображения, — отмахнулся Виктор.
— Он сказал, что там крест с тебя сняли… Это так?
