— Тогда пей. Пей, говорю! Спал с ней?
— Спал…
— Теперь с другой будешь спать?
— Один буду, — твердо ответил Виктор.
— Мерзавец ты, — спокойно сказал Александр Борисович.
— Почему?
— Твоя жена в беду попала…
— Она не жена мне! — крикнул Виктор.
— Но ты же с ней спал!
— Так что же?! На всех, с кем спал, жениться надо?
— Мерзавец! — повысил голос Александр Борисович. — И даже не понимаешь этого. Ты блудил, а она наказана.
— Она тоже блудила… как вы выражаетесь. И что?
— Закон такой в жизни: нарушил заповедь — будешь наказан. А ты даже не понимаешь, какую заповедь преступил.
— Ладно, дядя Саша! Нарушил и нарушил. Все, я устал. И откуда нам знать про эти заповеди? Сроду о них не слышал.
— Врешь! Отец твой всю жизнь с твоей матерью — в горе и радости, и только смерть разлучила. Я с Зинаидой Васильевной… одной прожил. А ты куда смотрел, у кого учился?
— У комсомола, — ответил Виктор.
— Где ж твой разум?
— А где ваш Бог?
— Знаешь, есть такая поговорка: «Если на одном конце деревни будут вешать, на другом конце не перестанут грешить, говоря: до нас еще не скоро дойдет». Так что делай сам выводы.
— Вы просто не знаете, что делать! — объявил Виктор.
— Знаю. Знаю, да только ты меня не послушаешь…
— Скажите!
— На волю Божью положиться. Каяться и молиться, чтобы спас твою невесту. Сам спас, понимаешь? А ты не сможешь ничего сделать.
— Ну, понятно! — махнул рукой Виктор. — От чего ее спасать? Где она вообще?..
— Полагаю, она попала в секту. Там, видимо, ее полностью лишили своей воли. Если ты даже найдешь ее и сможешь увести, она все равно может туда вернуться.
— Чепуха! Надо найти, где они обитают. Я не боюсь… Сами сказали, что она — моя жена! — возмутился Виктор. — И потом, они же говорят о милосердии — Христа даже приплели…
— В том-то и дело, что приплели. Еще апостол Павел писал, что настанут времена, когда люди не будут принимать здравого учения, но будут избирать себе учителей по прихотям своим. Учителя эти будут льстить слуху и отвратят людей от истины и обратят несчастных к басням. Восстанут лжехристы и лжепророки…
— Хватит! — заорал Виктор и стукнул кулаком по столу. От удара опрокинулся старинный бокал, покатился и, звонко тренькнув о кафель, разбился. — Зачем я только к вам пришел?! Вы ничего не знаете, вы бессильны. Я заплачу вам за бокал — сколько он стоит?
Александр Борисович, не обращая внимания на его слова и драгоценную потерю, встал из-за стола, распрямился, как пружина, схватил Виктора за руку.
