Хватило даже на две — он жевал их, наверно, по полчаса: очень уж не хотелось выходить из уютной забегаловки. Потом подошел к стойке и взял еще кофе.
Вернувшись на место, Виктор обнаружил, что столик занят. Виктор перешел к соседнему. Там оказалось даже уютнее и можно было сквозь огромное окно наблюдать, что происходит на улице. Он подумал, что обязательно приведет сюда Олю и расскажет, какие унылые минуты провел здесь без нее. Она будет долго смеяться, а он возьмет ее за руку и…
— Вы потеряли анкету, — услышал Виктор знакомый голос.
Те, утренние, стояли за его бывшим столиком и снова обращались к нему, как к больному — ласково и настойчиво.
— Вам, наверно, стало лучше? И вы можете ответить на вопросы? — говорил теперь второй, помоложе.
— Вы что, следите за мной? — грубо спросил Виктор.
— Мы увидели вас в окно. Мы не можем вас бросить в таком состоянии.
— Слушайте, ребята, идите вы… в жопу! — смачно припечатал Виктор. — Нищим подавайте!
— Мы понимаем ваше состояние, — как ни в чем не бывало продолжал второй. — Вы потеряли близкого человека…
— Что?! — вскричал Виктор так, что на него обернулись все посетители забегаловки. — Вы кто такие?!
— Мы поможем избавиться от всех ваших бед и болезней. Можно перейти за ваш столик?
— Вы знаете, где Оля? — спросил Виктор.
— Пока не знаем, но мы знаем, как можно ее найти.
Оба подошли к Виктору, снова развернули перед ним листки анкеты. Первый достал ручку, услужливо протянул ее.
— Ситуация сложная, — все так же ласково говорил он. — Но чем раньше вы начнете, тем ближе избавление. Вот смотрите.
Они говорили, что в конце концов ничего предосудительного они не делают. В этом бездушном и равнодушном мире они нашли свой путь — подкреплять обезверившихся. То, что они так настойчиво внедряют свои идеи в чужие головы, говорит только о том, что они обрели свой путь, действительно обрели, иначе не говорили бы так уверенно. Кто сейчас в чем уверен? Виктор вступил с ними в контакт, а по-простому — стал беседовать. Он подумал: вот его, Виктора, уже целую неделю не видно на людях — кто-нибудь побеспокоился, что с ним? А они теперь возьмут заботу о его душевном здоровье на себя. Не они конкретно, а их церковь. У них там все: службы, молитвы, чтение священных книг, исповедь священнику, который называется гуру, то есть учитель… Дело ведь не в названии.
Виктор решил, что действительно он ничего не теряет, ответил на вопросы анкеты, и оказалось, что он находится «в пограничном, близком к помешательству состоянии», — разве не верно? Правильная анкета…
