Казалось, полукровка потерял всякий разум. Сжав изящные пальцы Эммы в своей ладони, он принялся их нежно целовать.
Конни буквально зарычала:
– Хватит, идиот! Ты, что, не слышишь? – ей пришло в голову поцарапать когтями ладони Джонсона. Но сила её магического существа на этот раз проявилась иначе. На пологе кровати вспыхнули язычки пламени, потянуло гарью.
– Горим! – вскрикнула Эмма, и Арам, наконец, очнулся. Они вдвоем бросились к стоявшему на столе кувшину с водой, но Джонсон оказался быстрее и проворнее. Спустя несколько мгновений о пожаре напоминали только коричневые подпалины на белой ткани.…
Конни вздохнула, глядя, как Арам открывает окно, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Хоть бы целительница сейчас не зашла…
– Пламя появилось не случайно, Джонсон. Это тоже мои способности. Говорила же, лучше со мной не связываться.
– Но это невозможно! – запротестовал Арам, который, хоть и испугался немного, но уходить явно не собирался.
У Эммы мелькнула мысль, что Спенсер сказал что-то в этом роде, когда впервые услышал о партнерстве.
«И почему каждый второй студент другого курса – идиот, и, в придачу, Фома неверующий? Вот Родани быстро догадалась…»
– Смотри внимательно, Арам, повторять не буду! – Эмма напряглась, распрямила пальцы и спокойно продемонстрировала Джонсону когти на обеих руках. – Убедительно?
Полукровка с минуту молчал, глядя на неё, потом спросил:
– А разве не все вампиры так могут?
– Ты, вообще, в какой школе учишься, Джонсон? – вспылила Эмма. – Что ты о нас знаешь?
– Очень мало, – честно признался Арам. – Но, ладно, я тебе верю. Только почему обязательно Спенсер? Почему всегда он? Почему ему выпало счастье стать твоим партнером?
Арам испытывал двойственные чувства: с одной стороны, злился на себя, что не пустил Спенсера, от которого зависела жизнь любимой, с другой – сердился на Симона, который так легко сдался и ушел. Арам жутко завидовал ему сейчас…
Конни удивленно наблюдала за парнем. Нет, определенно, её притяжение – опасная вещь. Влияет и на поведение, и на мысли других учеников. Наверное, Берли прошлым вечером тоже был не совсем адекватен:
– В любом случае, сейчас тебе лучше уйти. И общаться со мной, как можно реже. Чтобы ты не думал о вампирах, мы не настолько жестоки. И меня совсем не радует мысль о том, что ты или кто-то другой пострадает из-за моих чар.
Но Арам прижал руки к груди и сказал:
– Моя любовь не имеет ничего общего с твоей… особенностью. Эмма, я наблюдал за тобой с первого курса. Нет, еще раньше… Я обязан тебе жизнью. Ты однажды спасла меня!
