Уже закрывая дверь подумал о том, что не мешало бы пригласить на обед и остальных членов, стихийно сформировавшейся вчера бригады, ловко орудовавших лопатами на копке братской могилы, в лесу неподалёку. Такую кастрюлю борща, даже вчетвером, нам не осилить, а люди, наверняка, голодные по своим квартирам сидят. Глеб, похоронив бабушку, остался вдвоём с дедом, если память мне не изменяет семидесяти трёх лет от роду. Чего они там сами на кашеварят? Сосед, задававший тяжёлые вопросы, вечно жил один, а Фархад, вот же, как злодейка судьба с ним не красиво поступила, накануне отправил жену и внуков к сыну, работнику частной строительной организации, в соседний город, а стало быть готовить с позавчерашнего дня ему тоже особо некому.
Обед закончили в начале пятого. Непосредственно на поедание борща и котлет с кашей ушло минут пятнадцать, а остальное время просто сидели в тени выросших возле дома, за одну ночь, огромных деревьев и болтали. За два с лишним часа обсудили всё, что накипело. Помянули добрым словом родственников и знакомых, не сумевших пережить странное происшествие с нашей девятиэтажкой, порассуждали над причинами его возникновения, поговорили о дальнейших перспективах, мало кому казавшимися радужными, но всё же, как выяснилось после душевного разговора и не выглядевшими, для большей части присутствовавших, однозначно ужасными. Кроме этого, с огромным удовольствием, прополоскали самовыдвиженца, полученная им должность обязывала к этому, погадали, чем закончится вояж группы добровольцев и самое главное в сласть выговорились, что в нашем положении поважнее всего остального будет. По квартирам расходились без особой охоты, разговаривать продолжали и возле подъезда, и в нём, и даже у дверей каждого из нашей дружной компании.
К себе добрался в полном одиночестве, но в отличнейшем настроение. Из коридора направился прямиком на кухню, где привычным движением крутанул кран, уже находившийся в крайнем положении, причём во всех смыслах.
- Тьфу ты чёрт! Воды же нет! - выругался я и вспомнил, что её совсем нет.
Пить сразу же захотелось в тысячу раз сильнее, и я с остервенением начал проверять стоящие на столе, в нём и под ним, кастрюли, банки, бутылки, в попытке обнаружить там хотя бы жалкие остатки влаги, способные укротить мою нестерпимую жажду. Но всё было тщетно, давно неиспользованная тара распрощалась с последними каплями жидкости ещё при нормальной жизни и сейчас всё это ненужное мне барахло, вяло сигнализировало лишь о том, что оно готово снова приступить к полноценной работе.
