Пламя над тайгой | страница 19

Политов задумался, склонившись над картой. В комнате стояла такая тишина, что Быстров сдерживал дыхание. Он чувствовал себя виноватым, ему даже казалось, что начальник может сейчас поднять голову и сказать: «По вашей вине все это происходит. Летнаба из вас не получится». Страшнее наказания для Владимира быть не могло: ведь он искренне любил свою профессию.

Томительную тишину разорвал телефонный звонок. С аэродрома сообщали, что самолет готов к вылету.

- Выбросишь парашютистов как можно ближе к пожару. Если потребуется - даже на лес. Но только в крайнем случае. Пусть держатся, сколько есть сил, а мы здесь что-нибудь еще придумаем

Владимир четко развернулся и стремглав вылетел из комнаты.

Через полчаса Политову доложили, что самолет поднялся с аэродрома. И чуть погодя радист сообщил:

- Рация Некрасова!..

- От Ярового? - обрадованно спросил Политов.

- Да, с того пожара.

Политов заторопился к рации.

Связь установили совсем ненадолго. Яровой успел сообщить, что пожар теснит их, что сил не хватает, а помощь от лесника еще не пришла.

- Держитесь, - сказал Политов. - Быстров уже вылетел к вам. А мы скоро…

Но дальше говорить не пришлось. В трубке раздался треск и пронзительный свист.

- Связь прервана, - виновато сообщил радист. - Это у них.

- Вызывать постоянно! - приказал Политов. - Как только наладите связь - сообщите мне.

- Есть.

Политов несколько раз прошелся по комнате, перебирая в памяти все, что сказал ему Яровой. По взволнованному голосу своего подчиненного он чувствовал, что положение очень тревожное. Нужно было срочно принимать меры. Соединившись с аэродромом, он искренне обрадовался, узнав, что освободился вертолет, который с утра летал за больным ребенком. Попросил, чтобы вертолет пока никуда не направляли, и сказал, что он сам будет на аэродроме через десять минут.

Яровой долго дул в трубку, зло тряс ее. Радист дрожащими от нетерпения руками копался в рации, но она бездействовала. Много бы дал сейчас Яровой, чтобы услышать продолжение фразы Политова. Ведь даже с помощью парашютистов Некрасова и Быстрова им вряд ли удастся продержаться в этой неравной борьбе.

Но рация бездействовала, а другого способа узнавать мысли на расстоянии у Ярового не было. Приходилось принимать решение на свой страх и риск. А у него, как назло, до сих пор гудит голова. Хорошо хоть, что жив остался…

Огонь был уже совсем рядом, когда Сидоров, навалившись всем телом, сломал сначала одну ветку, потом другую, подхватил обмякшее, тяжелое тело инструктора под мышки и, задыхаясь от напряжения, с трудом выволок его из-под ели. Николай тормошил товарища, делал искусственное дыхание, но Иван не открывал глаз.