- А как же? В оба уха слушаю. - Птуха судорожно зевнул одними ноздрями, крепко сжав челюсти, чтобы скрыть зевок. - А кому вы влепили?
- А говорите - слушаю. Черному бригу «Счастливое избавление» с бубновой заплатой на формарселе. А кто командовал им, помните? Капитан Шарки, по прозванию Черная Борода. Кровожадный пират! Он всех пленников убивал.
- Вот жлоб! - возмутился сквозь зевок Птуха.
- За это я приказал повесить его на мачте!
- Правильно сделал. Молодец! - рассеянно похвалил мичман, глядя в костер. И, подняв глаза на Сережу, чуть улыбнулся. - А я все время думал: кто уничтожил Черную Бороду? Оказывается, ты. Молодец!
- Не я, конечно. Это у меня так в рассказе получилось, будто я, - вялым, полусонным голосом ответил Сережа.
Ему смертельно хотелось спать, и пришлось, разгоняя сон, рассказывать мичману недавно прочитанный пиратский роман. Мичман, договариваясь с Виктором о дежурствах, сказал, что берет на себя самую трудную, «собачью вахту»[9]. А разве Сережа не мужчина? И он будет нести «собачью вахту», дожидаясь возвращения капитана.
Но не помог и пиратский роман: спать по-прежнему хотелось невыносимо. Он уже и ухо себе безжалостно крутил, как вычитал в какой-то книге, но все равно проваливался в теплую, мягкую пропасть сна, вздрагивал, открывал глаза и снова проваливался. Он слышал где-то глубоко-глубоко плеск и бульканье Сердитой реки и ватный почему-то голос дядя Феди, разговаривающего с Витей, а потом ничего не слышал и удивился, почувствовав, что не сидит на буреломном дереве, а лежит на пихтовой подстилке с братовым кителем под головой.
Он открыл глаза, сел и снова удивился. Костер стал каким-то другим: он не шипел, не шептал, а буйно, со свистом грыз будто облитые бензином сухие еловые ветви.
- Сигнала от товарища капитана нет? - спросил он.
- Нет сигнала, - неохотно ответил Птуха. - «Уж полночь близится, а Германа все нет».
Виктор встал с подстилки и подошел к костру.
- Пускайте ракету, Федор Тарасович! - резко сказал он.
- Приказано не обнаруживаться, - растерянно ответил мичман. - За нарушение приказа даст нам капитан на всю катушку!
- Не спорьте! Я отвечаю. Пускайте ракету! Мичман покорно вздохнул, зарядил пистолет и выстрелил. Резкий, слепящий свет, холодный и безрадостный, залил тайгу. Ракета погасла. Все молча слушали тайгу. В темных ее глубинах раздался вопль ужаса, отчаянный, предсмертный крик какого-то животного. Сережа вздрогнул и прижался к брату.
- Пускайте вторую! Зеленую! - так же резко приказал летчик.
