Но прежде надо не только с неотложными делами разобраться — надо крепко подумать, как при встрече не отпугнуть мадам и заставить ее поверить в серьезность и добрые намерения еще одного московского гостя. Очаровывать, подобно Евдокимову, я, честно говоря, не умею. Значит, надо отыскать людей, связанных с музейными делами, и договориться о высоких рекомендациях приличных господ, чтобы бабушка, по крайней мере, хотя бы выслушала меня для начала. А там уж по обстановке и общему настроению сориентируемся…
Великое дело — связи! Ну, ничего не меняется в нашей стране, какие бы времена ни наставали. Как лет тридцать назад негромко сказанное: «Я от Сергея Владимировича!» — открывало любые двери и служило пропуском в особый мир, где царствовали люди, способные достать любой дефицит и решить любую проблему, так и ныне слово солидного человека может творить поистине чудеса.
По своим каналам я нашел-таки людей, имеющих прямое отношение к миру хранителей музейных редкостей. Как оказалось, мир этот не менее тесен, чем любой другой. Мало того, мне удалось выйти на человека, лично знакомого с моей псковской «гранд-маман», и заполучить от него обещание позвонить бабушке и попросить ее о максимально возможном содействии «консультанту, частенько оказывающему работникам московских музеев неоценимые услуги».
Также было обещано отрекомендовать меня как «очень приличного и серьезного молодого человека», которому можно всецело доверять. Молодым, конечно, я был лет двадцать назад, но если речь идет о бабушке под восемьдесят, то вполне подойдет и такая формулировка…
Вообще-то вокзалы всех разновидностей я ненавижу с детства. Сейчас, к счастью, порядка стало заметно больше, но я-то хорошо помню эти «храмы дорог и путешествий», какими они были в недавнем прошлом. Бестолковая суета, очереди и липкая грязь буфетов, табачная и сортирная вонь в коридорах, масса подозрительных нетрезвых личностей — все это создавало атмосферу нервную, неприятную и рождало непреодолимое желание как можно быстрее оказаться подальше от всей этой «красоты».
Ко всем вокзальным радостям надо бы, пожалуй, добавить и лениво прогуливающихся милиционеров и сменивших их полицейских с цепкими взглядами и длиннющими дубинками. Не отягощенные утонченным воспитанием парни в форме всегда вызывали у меня ассоциации с плавно кружащимися в небесах каких-нибудь Кордильер кондорами-стервятниками.
Нет-нет, я, конечно же, не считаю продажными мерзавцами и «оборотнями» всех полицейских — и среди них хватает нормальных, порядочных мужиков. Но лучше все-таки с этими ребятами без особой надобности не пересекаться, поскольку не стоит дразнить судьбу и будить лихо — пусть и дальше оно тихо дремлет где-нибудь в сторонке…
