«Подрастая, ребёнок заводит реальных друзей, а воображаемый — исчезает». Вашей дочери двадцать один год…
Митикэ. А Тоби — не исчез… Мы в курсе.
Адела(подавленно). Это правда… Это очень тревожно, господин полицейский! У неё нет друзей, она ни с кем не общается, всё время проводит только с ним. С нами разговаривает, только чтобы рассказать о нём. Тоби сказал! Тоби сделал! Тоби решил!
Митикэ. Хуже всего то, что этот сволочной Тоби нас не любит. С презрением относится…
Якобаш(сдерживает смех). Да не может быть!
Митикэ. Господь свидетель. А сколько мы для него сделали! Квартиру поменяли, потому что Николь сказала, что у Тобички астма. На море с собой брали. Оплатили ему автошколу. Они с Николь вдвоём ездили в лагерь в Ирландию.
Якобаш. Оплатили ему автошколу?
Адела. Да! Когда дочка училась водить, мы по её просьбе оплатили курсы и ему.
Митикэ. Я пытался его убить однажды… в Болгарии…
Якобаш. В смысле?
Митикэ. На море, на каникулах… Столкнул его за борт прогулочного катера.
Адела. Николь рыдала неделю, а потом сказала, что Тоби вернулся, а утонул совсем другой мальчик…
Митикэ. В четырнадцать она объявила вдруг, что Тоби начал курить и она тоже хочет попробовать. Я рассердился и запер его в чулане. Утром мы обнаружили нашу девочку спящей в чулане. С ним…
Адела. Они поступили в один институт. На факультет восточных языков. Сейчас на втором курсе оба.
Митикэ. У него, вроде, большие способности, так дочка говорит…
Пауза.
Якобаш. Уважаемые, вот что я вам скажу. Не как полицейский, а просто по-человечески. Как бы неприятно вам ни было это услышать. Обоим вам самое место в психушке, уж простите. Как вы можете так конкретно, так… не знаю… реалистично говорить о призраке! Это же фантом, наваждение! Вы рехнулись, честное слово! Всё это выглядит, как сцена из спектакля, я как будто в театр попал…
Адела. Господин следователь, а что нам делать? Она — единственный наш ребёнок. Да, мы исполняли её каприз с фантомом, и другие капризы тоже.
Митикэ. Мы же её любим, в ней — вся наша жизнь. Вот и делаем вид, что Тоби как бы реален…
Якобаш. Каприз, говорите? (Хочет сказать что-нибудь едкое, но сдерживается.) Ладно, давайте разберёмся с подозреваемым Феликсом Поенару.
Адела. Пожалуйста, господин полицейский, не называйте его так! Бедняга ни в чём не виноват, он помочь хотел!
Якобаш. Помочь? За тридцать евро?
Митикэ. Так это же его работа. У него фирма, господин следователь.
Якобаш. Что вышеупомянутый Феликс Поенару делал у вас дома двенадцатого мая?
