— У нас презумпция невиновности, куда вы его ведете?!
С этими словами он вскочил из-за столика и угрожающе надвинулся на следователя. Тотман медленно перевел взгляд на вскочившего, и под этим взглядом парень как то сник, пробормотал что-то неразборчивое и сел обратно.
На плечо Аль-Джуди легла рука Беарссона.
— Куда его, Андрей Карлович, в ГПУ?
— Поздно уже в принципе, но больше некуда.
— Можно, — снова подала голос Маришка. — Здесь есть комнаты для тех, кто хочет уединиться.
— Вы окажете услугу следствию, если покажете нам путь, — заметил сержант.
Маришка спросила у бармена ключ и скользнула в неприметную дверь за барной стойкой, ведущую на лестницу вверх. Бармен проводил взглядом троих мужчин, шагнувших следом, и пожал плечами.
Маленькая комнатка, большую часть площади которой занимала кровать, озарилась приглушенным светом. Тотман шагнул следом за открывшей дверь Маришкой и остановился у входа, сержант с подозреваемым зашли последними. Беарссон быстро прохлопал карманы парня, потом взял один из двух стоявших у стены стульев, поставил на середину комнату и усадил на него Аль-Джуди.
— Спасибо за помощь, — обратился Андрей к девушке, легким кивком показав на дверь.
— Не за что. Помочь коллеге всегда стоит.
— Коллеге?
— Я учусь на юридическом, вообще то. И хотела бы поприсутствовать на допросе… тем более, в исполнении такого мастера.
— А кто вам сказал, что здесь будет допрос?
Маришка и Тотман посмотрели на испуганного Эшли, за спиной которого высился сержант, и следователь добавил:
— Мало ли сколько тут видеокамер поставлено, за клиентами следить. Поэтому мы не будем делать ничего противозаконного. Просто побеседуем вдали от музыки.
— О нет, наблюдения нет, — заверила Маришка. — Это принцип заведения, вопрос репутации.
— Ну и зря, — заключил Тотман, доставая из кармана наручники и бросая их сержанту. — Эрик, сделайте так, чтобы нашему собеседнику не захотелось прервать разговор.
Сержант ловко усадил на место дернувшегося подозреваемого, пропустил одну его руку между прутьями спинки и защелкнул наручники.
— Что вы собираетесь делать?! — закричал Аль-Джуди. — Я буду жаловаться! Это нарушение моих прав!!
— А еще в этих комнатах хорошая звукоизоляция, — неискренне вздохнула Маришка.
Тотман подошел к парню, посмотрел на него, чуть наклонив к плечу голову. Наклонился, приблизившись к лицу Эшли.
— Кажется, стиль одежды и макияжа нашего собеседника называется готическим. А это — эстетика смерти, разложения и общей депрессии. Не так ли?
