— Расследование нападения на профессора Храмова.
Вслед за охранником Тотман и Беарссон прошли через парк и вошли в вестибюль двухэтажного белого здания. Тотчас же к ним вышла высокая худощавая женщина лет пятидесяти, одетая в белый медицинский халат. На лацкане халата висел бейджик, сообщавший, что в данный халат одета доктор Анна-Николь Сейнс.
— Чем могу быть полезна, господа?
— Старший следователь ГПУ Тотман. А это — сержант Беарссон. Нам нужно поговорить с Гербертом Самуиловичем Храмовым.
— Боюсь, сейчас это невозможно. Профессор находится в восстановительном сне.
— Вы, кажется, неправильно меня поняли, — вкрадчиво произнес Тотман. — Я не спросил, где находится профессор. Я сказал, что нам надо поговорить с ним. Мы — это представители Главного Полицейского Управления, если вы не знаете аббревиатуры ГПУ.
Доктор Сейнс вздернула подбородок:
— Кажется, следователь Тотман, это вы меня не поняли. Восстановительный сон очень глубок. Используются сильные снотворные…
— То есть, вы отказываетесь разбудить профессора? — почти радостно перебил Тотман.
— Вывести пациента из восстановительного сна можно только с разрешения главврача.
— В таком случае прекратите нас задерживать и отведите к нему, — холодным тоном заключил Тотман.
Доктор Сейнс поджала губы и, развернувшись, пошла по коридору.
— Андрей Карлович, зачем вы так жестко? Можно было бы и позднее поговорить с профессором, — наклонился к Тотману Эрик.
— Я не в магазине требую себя пропустить без очереди, — тем же холодным тоном ответил следователь. — Я расследую преступление. И если эти люди дали мне полномочия на такую работу, то пусть не препятствуют ее выполнению. Если я говорю, что нам надо поговорить с потерпевшим, значит это действительно необходимо. И необходимо именно сейчас.
— Да. Извините, Андрей Карлович.
Главврач также пытался сначала протестовать, но равнодушно-холодный взгляд Тотмана подействовал лучше всяких уговоров.
— Подождите пять минут, пациенту нужно прийти в себя, — только и сказал он, отдав необходимые указания.
Через пять минут в кабинет главврача заглянула медсестра, бросила быстрый взгляд на полицейских, уделив поровну внимания татуировке Тотмана и здоровяку Беарссону, и сообщила, что пациент Храмов проснулся и может разговаривать.
— Елена, проводите господ из полиции к пациенту, — произнес главврач. — Будьте снисходительны, господа. Пациент еще не полностью отошел от действия лекарств.
Герберт Самуилович Храмов лежал в отдельной роскошной палате. Впрочем, в этой больнице вряд ли были другие. Сам профессор оказался сухоньким старичком, с седыми усами и бородкой. На лбу профессора красовалась белоснежная повязка. Ученый несколько мутно посмотрел на вошедших.
