— Вот Наташа, вот она!
Юра смотрит:
— Нет, не она.
Алеша возмущен:
— Посмотри хорошенько, я тебе говорю, что она. Моя собака зря не бросится.
Юра начинает понимать серьезность случившегося.
— Я побегу ее искать. Она не могла далеко уйти. Никуда не годится твоя собака.
— Сразу нельзя, — оправдывается Алеша, — он еще пес молодой.
Собачонка в это время громко лает на чьи-то ноги.
— Вот она! Теперь уж это окончательно она! — вопит Алеша.
Он поднимает глаза, видит очень высокого человека в очках.
Юра возмущенно машет рукой, бросается бежать по бульвару, остановился, спросил кого-то:
— Вы не видали девочку в пестром платье и желтых ботинках?
Побежал дальше.
На бульваре на скамейке сидят няньки, домработницы, оживленно разговаривают. Одна из них, молоденькая, нарядная, рассказывает подругам:
— …Я говорю: Нина Валерьяновна, я буду выходная в выходной, а она говорит: как же ты можешь быть выходная в выходной, когда мой муж в выходной выходной! Бери выходной после выходного… А зачем мне после выходного выходной, когда Катька в выходной выходная, Нюрка в выходной выходная…
Мимо скамейки, громко лая, пробегает Алешина собачонка.
Молоденькая работница вскакивает на скамейку, кричит:
— Уберите собаку, вы будете отвечать за мои нервы!
В ванной комнате Иван Семенович (холостяк) моет руки Наташе.
— Ну, мыль, — говорит Наташа.
Иван Семенович явно смущен. Он неумело намыливает ручки девочки. Очевидно, ему до сих пор никогда не приходилось иметь дела с детьми.
— Сколько тебе лет? — спрашивает Иван Семенович, чтобы завязать разговор.
— Мне четыре года. Мне еще больше было бы, только у меня очень редко день рождения бывает. Ой, как ты мылишь?! — удивляется Наташа.
— Не умею, — признается Иван Семенович.
— Как же ты своих детей моешь?
Иван Семенович уклончиво:
— У меня нет детей.
— Как же это нет, где же они?
— Нету, — виновато отвечает Иван Семенович.
Он берет Наташу за руку, ведет ее по коридору в свою комнату.
Соседка Ивана Семеновича по квартире, зубной врач, удивлена появлением ребенка.
— Это ваша? — спрашивает она у Ивана Семеновича.
Он шепотом объясняет:
— Девочку мне подкинули. Позвонили в звонок и оставили ребенка перед дверьми. Я ее спрашиваю: «Чья ты?», она говорит: «Ваша». Ее так научили, наверное. Что я буду с ней делать?
Иван Семенович входит с Наташей в свою комнату.
— Это твой дом? — спрашивает Наташа.
— Да, это мой дом, — говорит Иван Семенович и подводит Наташу к столу. Он не знает, что делать с девочкой, как развлечь ее. Он показывает Наташе портрет в газете: вот смотри — это дядя на коне.
