— За упокой, — отвечаю я, глядя в выцветшие, с пожелтевшими белками глаза.
— Пойдем, поставим вместе.
Она выходит из-за стола с тремя свечками в руке и жестом указывает направо.
— Ты, наверно, дедушке с бабушкой ставишь? — спрашивает она по дороге к заупокойному каноннику.
— Нет, маме с папой.
— Ну что ж, — вздыхает она, — так бывает. Правильно, когда дети ставят родителям, а не наоборот, как я… А третью кому?
— Ребенку, — с трудом сглатываю слезы.
— Маленький совсем был? — обводит меня увлажнившимися глазами она.
Я киваю, отводя взгляд.
— Мои сыновья до совершеннолетия дожили. Думала, все у них только начинается, но Господь решил по-иному.
— Как они умерли? — настораживаюсь я.
— Оба не своей смертью. Что случилось с твоим ребенком? Болезнь?
— Травма головы.
— Бедный малыш. Как его угораздило?
— Не знаю, — вытираю локтем набежавшие слезы, — меня даже не было рядом. Катя умирала, а я в это время спокойно спала. Когда меня разбудили и сказали, что произошло, я даже не поняла, о ком идет речь.
— Я тоже была далеко от своих мальчиков и ни о чем не подозревала, когда они умирали. Старший сын попал в горячую точку, больше я его не видела. Сказали, подорвался на мине. Не представляю, чем я занималась в тот момент, когда его не стало. Мне даже не разрешили гроб открыть, не дали по-человечески проститься.
— А младший?
Женщина отводит глаза, задетая моим любопытством. Осознав свою ошибку, я стараюсь поддержать разговор:
— Если бы у меня один из сыновей погиб на войне, я ни за что не отпустила бы второго в армию.
— Я и не отпустила, — качает она головой, снова глядя мне в глаза, — а зря. Он погиб на работе. Устанавливал антенну, упал с крыши двухэтажного дома прямо на недостроенный гараж. Напоролся на арматуру. Прожил еще полчаса, но нам с отцом сообщили уже после.
— Какой ужас… — придумываю, как подвести разговор к Олегу, но, отбросив всю нескладную ложь, приходящую на ум, спрашиваю напрямик. — Виновного в его смерти наказали?
— Разве кто-то виноват? Бог дает человеку жизнь и забирает ее, когда посчитает нужным. Он знает, что лучше для моего сыночка.
— А как же его напарник? Разве кто-то не должен был его подстраховывать?
— Мастер сидел в доме, проверял сигнал на телевизоре. Муж хотел подать на предприятие в суд. В тот день шел сильный дождь, а нашего Артура все равно отправили на крышу.
— Почему не подал? Возможно, мастер заставил Артура рисковать жизнью.
— Не успел. Сердце не выдержало. Аркаша пережил обоих детей, как и я. Схоронил младшенького и сам отправился следом, в лучший мир. Думала, Бог и меня заберет на небеса, ан нет, два месяца уже живу одна, как перст. Да разве живу? Пережидаю.
