Судьба с чужого плеча | страница 12
Раскладывать кресло совсем не хочется. Тяжело носить даже собственный вес, а стоит согнуться, как боль начинает выкручивать живот изнутри.
— Ира! — кричу я подруге. — Можно мне прилечь на диване?
— Конечно, — отзывается она из кухни. — Хочешь, я перестелю белье?
— Нет-нет!
С трудом добираюсь до дивана и залезаю под одеяло. Голова, тяжелая от мыслей, сама опускается на подушку. Что-то упирается мне в щеку. Борясь со сном, я достаю коробочку. Презервативы. Значит, у Иры кто-то есть. Бедная, только наладила личную жизнь, как я свалилась ей на голову. Прости, Ира, но без тебя я не умею справляться со своими проблемами…
— Эй, Динка, просыпайся! — трясет меня за плечо Ира.
— Что случилось? Олег пришел?!
— Хуже! — шипит она мне в ухо. — Вставай, надо смываться.
— Смываться? Куда? Зачем?!
— Не кричи ты! Соседи услышат, ментов вызовут.
— Каких ментов? — трясу головой, стараясь отогнать сон. — Ир, о чем ты говоришь?
— Динка, не паникуй. Садись и слушай меня внимательно.
Я усаживаюсь на диване. Опускаю ноги на холодный пол и продолжаю в оцепенении смотреть на подругу.
— Только что приходили менты, тебя искали. Я сказала, что в последний раз видела тебя на прошлой неделе. Говорю: ее муж к подругам не пускает…
— Ира, объясни по-человечески, что случилось?
— Катьку убили!
Глава 2
Никто не любит мачех
— Какую Катьку? При чем здесь я?
— Олегову Катьку, твою падчерицу.
— О Господи! — доходит до меня смысл ее слов. — Как? Где?!
— Дома. Сказали, черепно-мозговая травма.
— Это я виновата! Нельзя было оставлять ее дома одну. Господи, бедный ребенок…
— Вот и менты думают, что это ты.
— Надо пойти в полицию и все рассказать.
— Куда ты собралась, дурища? Кто тебе поверит?!
— Как кто?! Я расскажу правду!
— Какую правду? Расскажешь, как ударила Катьку, она упала, стукнулась головой, а ты сбежала и оставила ее умирать?
— Но это не так!
— Откуда ты знаешь? Может, именно так все и произошло? Кому нужно убивать пятилетнюю девочку? Она даже в садик не ходила, так что месть соседки по горшку за сломанную куклу исключается.
— Но я ее не убивала! Ты мне веришь?
— Я верю, но только потому, что знаю тебя всю жизнь. У ментов нет такого преимущества. Поверь, им не выгодно разбираться, кто прав, а кто виноват. Спихнут на тебя убийство, и делу конец. Работа у них такая. Думаешь, кто-нибудь за тебя заступится? Может, Олежек твой ненаглядный? Или свекровь?
— А как же суд присяжных? Люди должны разобраться…
— Никто не любит мачех!
Последние слова действуют на меня, как пощечина, хлесткая и отрезвляющая. Слезы брызжут из глаз, смывая пелену. Я подскакиваю на ноги, но тут же сажусь обратно.