Так вот тоже бывает. Тебе немного за сорок, семья… нет семьи. Мужа нет, мама и папа умерли, детей тоже нет.
Так бывает.
Дорогая, я люблю тебя и только тебя. Но если бы мы встретились раньше…!
Ты понимаешь, моя супруга…
О, да. все всё понимают. Эту песню поют молодым глупым любовницам женатые мужчины, начиная, наверное, с Адама. И девочки верят.
Да, у меня ужасная жена, но она серьезно больна.
Да, у меня ужасная жена, но я не могу ее бросить, пока не подрастут дети.
Да, у меня ужасная жена, но…
Вечное 'но'. А ты подожди, дорогая, пока тебе не исполнится сорок. А зачем тебе кто-то еще, когда в твоей жизни так хорошо устроился Я?
И что в итоге?
Ни семьи, ни детей, потому что чаще всего сопливую девчонку отправляют на аборт (дорогая, сейчас еще не время, я хочу, чтобы наш малыш рос в полной семье…), одинокие вечера и праздники, звонки украдкой, ворованные минуты счастья, отпуска, в которых шифруешься, словно Штирлиц…
Что заставляет тебя идти на эти унижения? Терпеть, ждать, верить?!
И ведь в глубине души ты все понимаешь, вообще все, но разорвать этот порочный круг у тебя не хватает сил.
Таня и сама не знала, как она так вляпалась. Но вот ведь…
Сорок лет на носу, а Германа все нет и нет. Да лучше б его Пиковой Дамой убило! Миша, так зовут мужчину всей ее жизни, словно заядлый рыболов, чувствовал, когда надо ослабить, а когда потянуть, чтобы она не сорвалась с крючка. Таня и не срывалась, вопреки слезам родителей, уговорам сестры и обещаниям брата набить негодяю морду.
С другой стороны, Миша был и полезен. Поддержал ее семью, когда у отца обнаружили рак, помог с операцией, пристроил в администрацию области саму Таню (а ты поди, устройся, будучи юристом? При перепроизводстве их в девяностые годы!), устроил на работу брата, помог племяннице с поступлением…
Так что и ругательства поутихли. Таня смирилась со своим положением незамужней тетки, Миша по-прежнему приезжал к ней три раза в неделю…
Сорок лет. И двадцать из них – Миша.
Задумавшись, она ступила на пешеходный переход, не замечая вывернувшейся из-за туши автобуса иномарки. Только когда джип поддел массивным рылом тонкую фигурку, отбросив на несколько метров, пришло удивление.
Не боль, не осознание, просто удивление.
Неужели – конец?!
Так странно…
Семейство Даверт
Тьер Луис Даверт прислушался. Ночь ухала филином. Три раза. Потом еще два и через несколько секунд – пять раз.
– Готовность!
Он всей кожей ощутил, как по обе стороны от дороги напряглись и замерли его люди.
