Наталия бесшумно подкралась к кабинету мужа, расположенному на первом этаже, рядом с кухней. Окно было распахнуто настежь.
Адичка стоял к ней спиной и, прижав скрипку подбородком к плечу, играл. Он водил смычком по струнам то страстно, то нежно. Сердце Наталии сжалось от внезапного волнения.
Подчеркнуто строгий кабинет, стены которого закрывали шкафы с книгами и папками, вдруг стал праздничным и приветливым. Какая-то благодать, неизъяснимая и в то же время земная, исходила от Адички, когда он играл. «Как я люблю его!» — подумала Наталия. И ей захотелось крикнуть ему это.
Словно почувствовав ее присутствие, Адичка обернулся. Он увидел стоявшую против света Наталию и ощутил прилив счастья. В соломенной шляпе, с корзиной роз она показалась ему такой красивой — и такой трогательной в измятом платье. Ее руки с черными ногтями заставили его улыбнуться, а пятнышки малинового сока подле губ ему захотелось поцеловать. Он опустил смычок.
— Чайковский, Концерт для скрипки, — сказал он. — Чересчур русский на твой вкус.
Она уловила нежность, скрывавшуюся за этой нарочитой иронией, и ответила в том же тоне:
— Концерт для скрипки, понятно, но без оркестра.
И не удержалась от искушения продемонстрировать ему свои новые познания, полученные от него и для него:
— Ре мажор, опус тридцать пять.
Для этих двоих, кажется, весь остальной мир перестал существовать. Мужчина стоит в проеме окна со скрипкой в одной руке и смычком в другой. Он среднего роста, в потертом френче, какие много носили в десятые годы. Коротко подстриженная темная бородка узкой линией очерчивает щеки и подбородок. Она почти не скрывает их форму, округлую, немного детскую, которая — если всмотреться внимательнее — не вяжется с невольной суровостью верхней части лица и пронзительным взглядом.
По другую сторону окна, в саду, стоит в профиль молодая женщина в белом платье, у ее ног корзина, полная роз. Сдвинутая на затылок соломенная шляпа позволяет разглядеть высокий лоб, четкий рисунок носа и подбородка.
Золотые лучи летнего солнца освещают две фигуры по разные стороны окна и все остальное, что уместилось на фотографии: комнату за спиной мужчины, кусок дома и сада.
Эта фотография в коричневых тонах больше предыдущих, она занимает целую страницу в альбоме. Чья-то рука старательно подписала внизу: «Дядя Адичка и тетя Наталия, Байгора, июль 1916». Соседние фотографии усиливают ощущение безмятежного счастья на лоне природы.
На них — женщины и детишки в тени больших деревьев на лужайке. Огромный дуб, под ним спят три борзые собаки. Можно узнать Адичку: он стоит подбоченясь и разговаривает с крестьянином, одетым в русскую рубаху, рядом стадо коров. Двое молодых мужчин позируют верхом на лошадях. Один в штатском, другой в военной форме. Позади них — крыльцо с лавровыми кустами по бокам, терраса, кусок кирпичного дома.
