Существует множество историй, произошедших в старые и новые времена, которые Эпиктет мог бы рассказать своим ученикам. Они показывают, что такое хорошо и что такое плохо, а также то, что со времен Древнего Рима человеческая природа изменилась мало. Возьмем для примера хотя бы широко известный случай с Малалой Юсуфзай. Когда ей было одиннадцать лет, долину Сват в Пакистане, где она жила, захватили талибы. Вскоре Малала начала вести анонимный блог на сайте британской телекомпании Би-би-си, где рассказывала о жизни местного населения при режиме талибов — а те, помимо прочего, запретили девочкам ходить в школу. В 2011 году Малала стала героиней документального фильма о талибских притеснениях, снятого по заказу газеты The New York Times, и после этого о девочке заговорили во всем мире. 9 октября 2012 года она ехала в школьном автобусе. Неожиданно его остановили исламистские боевики. Они ворвались внутрь и выстрелили в Малалу три раза. К счастью, ей удалось выжить и даже полностью восстановиться после ранения.
Да, Малала была совсем юной, но то, что с ней произошло, ставит ее в один ряд с Приском и многими другими людьми из разных эпох и культур, которые осмелились бороться против варварства и бесправия. Кстати, то покушение стало не окончанием, а кульминацией в истории Малалы. Несмотря на угрозы со стороны талибов, она и ее отец Зияуддин продолжают активно отстаивать право женщин на образование. Их усилия уже привели к принятию первого в истории Пакистана Закона о праве на образование. В 2014 году, в возрасте 17 лет, Малала стала самым молодым в истории лауреатом Нобелевской премии мира. Я уверен, что она продолжит свое дело, а жизнь ее будет долгой и счастливой. Но хочу вернуться к вопросу Эпиктета, немного перефразировав его: «Принесла ли Малала какую-либо пользу?» Да, уже можно видеть практические результаты ее борьбы (в этом отношении она удачливее Приска). Кроме того, Малала — пример для многих других людей.
Однако эта глава посвящена не образцам для подражания (о них мы поговорим отдельно, поскольку они играют важную роль в учении стоицизма), а человеческой личности и связанному с ней понятию добродетели. Сегодня эти две темы вызывают острую дискуссию между правой и левой сторонами политического спектра. Особенно это актуально для Соединенных Штатов: консерваторы много говорят о личности и добродетели, даже если не подтверждают свои слова делом, а либералы относятся к таким разговорам как к замаскированному способу урезания личной свободы. Кроме того, после двух тысячелетий существования христианства трудно не спутать христианское понимание «добродетели» с предшествовавшим ему и легшим в его основу греко-римским трактованием. Тем не менее между ними важно провести различие — это позволит нам вернуться к тем понятиям личности и добродетели, которые стоят выше любых политических разногласий. Я считаю, что в соответствии с ними должны жить и консерваторы, и либералы, если они действительно заботятся о ценностях, которые пропагандируют.
