И действительно, арабы, присоединившиеся к каравану, не очень опасались погони. Они ехали, правда, очень быстро и не жалели верблюдов, но держались близко к Нилу и часто ночью сворачивали к реке, чтоб напоить животных и набрать воды в кожаные мехи. Иногда они решались даже заезжать днем в деревни. Для безопасности они всегда посылали вперед для рекогносцировки несколько человек, которые под предлогом покупки припасов разузнавали, что слышно в окрестностях, нет ли поблизости египетских войск и не принадлежат ли жители к числу верных «туркам». Если они узнавали, что население втайне сочувствует Махди, тогда весь караван заезжал в деревню, и часто случалось, что вместе с ним уезжало из деревни несколько молодых арабов, которые тоже хотели бежать к Махди.
Идрис узнал также, что почти все египетские отряды стоят со стороны Нубийской пустыни, то есть на правом, восточном берегу Нила. Чтоб избежать встречи с ними, нужно было держаться левого берега и объезжать более крупные города и селения. Это, правда, значительно удлиняло путь, так как, начиная от Вади-Гальфы, река образует огромную дугу, спускающуюся далеко на юг, а затем опять сворачивающую на северо-восток, до Абу-Хаммеда, где она опять принимает прямое южное направление; но зато этот левый берег, особенно от оазиса Селима, почти совершенно никем не охранялся, и путь протекал для суданцев довольно весело в обществе присоединившихся новых попутчиков, при обилии воды и припасов. Миновав третий водопад, они перестали даже торопиться и ехали только по ночам, прячась днем среди песчаных холмов и ущелий, которыми была изрезана пустыня. Над ними простиралось безоблачное небо, серое над горизонтом, а посредине выпуклое, точно огромный купол, тихое и спокойное. Но с каждым днем, по мере того как они подвигались на юг, жара становилась все невыносимее, и даже в ущельях, в глубокой тени, и люди и животные изнывали от зноя. Зато ночью бывало очень холодно; небо искрилось мерцающими звездами, которые группировались как бы в стада то поменьше, то побольше. Стась заметил, что это уже не те созвездия, которые сверкали по ночам над Порт-Саидом. Он часто мечтал увидеть когда-нибудь в жизни Южный Крест и наконец увидел его за Эль-Орде, но на этот раз сияние его предвещало Стасю только несчастье. В течение нескольких последних ночей над ними сиял также печальный, рассеянный свет зодиака, серебривший после вечерней зари и до поздней ночи западный край небосклона.
