Эти пустые пространства, наделённые такой меланхолией, располагают к мечте, раздумью, историческим видениям. Среди этой девственной природы, можно вызвать в своём воображении прошлое, как бы погрузиться в исторические летописи.
Здесь, в Рименаме, гёзы XVI века, или скорее, войска возмутившихся штатов против Испании вызывали на бой армию Дон-Жуана Австрийского, в течение целого столь жаркого дня, что шотландские солдаты Роберта Стюарта, боровшиеся под пение псалмов, разделись догола. De schotten vechten moedernaecks, – отмечено на старом плане битвы.
Эта самая территория, сто лет тому назад, была самым сильным очагом крестьянского бунта против Якобинцев. Почва осталась непокорной, как и умы. Поля упрямятся и отказываются производить хлеба в том месте, где травы вытянули все жизненные соки крестьян.
Часто, при заходе солнца, вереск оживляется, сверкает, краснеет; цветущая ткань бушует, как трагическое озеро, священные аметисты превращаются в кровавые рубины…
Человеческие души остаются там первобытными, свободными и дикими. Прежние разбойники стали родоначальниками браконьеров, воров, тайных дровосеков, находившихся постоянно на подозрении у представителей буржуазного порядка, вышедшего из якобинских грабежей.
Прежние герои происходят от крупных преступников. Я беспрестанно вспоминаю образ Сюса Дирикса, убившего жандарма во время одной ссоры на ярмарке.
Этот Сюс напоминал во всех отношениях нашего бедного Бюгютта, сообразно тому описанию, которое я услыхал от одной коровницы из Бонейдена, его околотка; «Такой хороший малый», говорила она мне, рассказывая о безрассудствах несчастного. «Какой красавец, сверх того и какой сильный!» Долгое время он дразнил солдат, которые окружали его с четырёх сторон местности. Не только его село, но вся страна была за виновного. Надо было вызвать целую бригаду войска, чтобы поймать этого Сюса Дирикса; при чём он был взят, благодаря предательству одного трактирщика, у которого он скрывался и который указал ему пустую бочку, куда тот и спрятался. Он отправился в тюрьму главного города, без цепей, торжественно сопровождаемый всеми жителями Бонейдена. Что касается предателя, с ним были прерваны все связи, он голодал и был изгнан общественным неудовольствием. «Братья Сюса проткнули бы изменника, как жандарма» – поверила мне достойная уважения коровница и в её тоне чувствовалось сожаление, что изменник избежал своей участи.
Увы! А старуха, предавшая Дольфа Турламена!
