Его подчиненные резким рывком поставили Джулиана на ноги. Меньше всего ему сейчас хотелось «рыпнуться» и вообще вызвать у этих маньяков хоть малейшее недовольство.
*
Шестьдесят восемь человек, все в ночных халатах или какой-то домашней одежде, которую они успели набросить, когда их внезапно разбудили среди ночи, были собраны посреди центрального холла. Некоторые из женщин — особенно молодые: те, что постарше, понимали, что это бесполезно, — пытались кричать сквозь кляпы.
Хотя кричать в полную силу они бы в любом случае не смогли — их широко раскрытые глаза отражали крайний ужас и смятение.
Джулиана тоже втолкнули в холл, и как только он увидел царящий там хаос — одетые в черное незнакомцы сгоняли сюда людей с помощью тычков и затрещин, и даже дети были связаны, а рты у них заткнуты кляпами, что наглядно свидетельствовало об отсутствии у чужаков каких-либо предубеждений, а также о полной ясности их намерений, — он понял, что ситуация уже вряд ли поправима.
Все они были одеты в черную униформу и имели при себе оружие, хотя и не огнестрельное — у каждого был нож той или иной конструкции: у того мачете, у другого охотничий. Стальные клинки поблескивали при свете потолочных ламп накаливания, вспыхивая при каждом движении владельца.
Джулиан двигался, как загипнотизированный, и с того момента, как его втолкнули в холл, пытался разглядеть в толпе мечущихся детей и охваченных паникой взрослых единственного человека, который мог бы сделать его уход из жизни хоть сколько-нибудь переносимым.
— Всё, что вам нужно сейчас сделать, — это заткнуться, мать вашу! — проревел человек, еще недавно призывавший обращаться с Джулианом поосторожнее. — Тогда всё скоро закончится, и мы уйдем так же быстро, как пришли.
Он и впрямь полагал, что это звучит ободряюще? Разумеется, его слова ничуть не подействовали на людей, собравшихся на холодном каменном полу центрального холла. Джулиан их вполне понимал. Чужаки сказали им, что уйдут, — но это вовсе не значило, что они оставят своих пленников в живых.
Но мало-помалу пленники, очевидно, осознав, что нет смысла сопротивляться дальше, начали затихать. Когда установилась относительная тишина, стоящий в углу человек в черной балаклаве сделал жест по направлению к двери.
Два человека приблизились к ней, с двух сторон взялись за ручки дверных створок и почтительно распахнули их. Джулиан, который по-прежнему с трудом дышал сквозь плотную полосу скотча, врезавшуюся в его верхнюю губу, подумал, что это уже как-то слишком. Можно было предположить, что в холл сейчас войдет президент или,
