— Ну, ты, блин, пропала! Сколько лет, сколько зим. Ни в соцсетях, ни по телефону. Моська, привет! Так вот во что ты, морда, выросла — все-таки в таксу!
— Телефон отключен, — Таня сунула руку в карман с мобильником.
— А чего тогда его таскать?
— У меня там скачана библиотека. Две с половиной тысячи томов.
— Мало, что ли, той, что дома?
— У меня теперь другой дом.
— Другая библиотека, другой дом. Ну ты крутая!
— Здесь рядом. Хочешь, покажу?
Когда они поравнялись с домом на дереве, Юля не поверила:
— Сдали? Да Медведевы никогда не сдают!
То же самое сказал и участковый, который внезапно возник, представился: Гусятников — и начал интересоваться, что девушка тут делает. Таня сначала растерялась, потом вспомнила, что надо сказать:
— Мне Пал Палыч предложил у них пожить.
И вмиг, как по волшебству, все поверили в законность ее пребывания в этом мире. Блюститель порядка даже извинился, заверил, что всегда рад друзьям и родственникам Пал Палыча, спросил, когда возвращаются хозяева, и еще напоследок:
— А не знаете, их парнишка вместе со всеми уехал?
Таня смешалась:
— Не знаю.
Таланты и поклонники
— НЕ ЗНАЮ, зачем вообще это надо было писать. Для чего лепить подделку под викторианскую эпоху. Когда Джейн Эйр и Джейн Остин уже всё написали.
— Не подделка, а стилизация.
— Неважно. Зачем это надо, когда есть настоящая английская литература.
— А ты, Гришка, что молчишь?
— Стилизация качественная. Атмосфера, правдоподобие. Читается легко. Но слишком длинно. Просто поупражняться — одной страницы хватило бы, как на круговом семинаре, а целый викторианский роман, — Громов выразительно развел руками и завершил: — Потерянное время.
— Вот я и ставлю зачет только потому, что труд затрачен, — подвел итог руководитель семинара. — Условно, так сказать. А обсуждать подробно, думаю, ни к чему — весь этот романтизм в духе Грина или фэнтези. Так что там у нас по круговому семинару — какую вы предлагаете тему к следующей встрече?
Посыпались предложения:
— Давайте универсальное начало — первая фраза, которая сразу цепляет!
— А может, портрет героя?
— А если «повесть о настоящем человеке»? — весело предложил Громов. — На страничку!
— А кто вам не дает сделать и то, и другое, и третье? Ах да, — спохватился руководитель, — Таня, ты, может, хочешь что-то сказать?
Бушевавшие мысли о том, что Джейн Эйр — не автор, а персонаж, и что писатель имеет право писать о какой угодно эпохе, и почему Грин вдруг стал ругательством, сразу схлынули. Начать защищаться, чтобы продлить позор? И Таня сказала:
