Когда, стоя возле гардероба, Геля надевала пальто, она увидела, как к ней решительно направляется официантка с выбеленными волосами.
Геля испугалась и сделала несколько маленьких шагов назад.
Официантка подошла к ней совсем близко, высыпала со звоном монеты на деревянную стойку гардероба и сказала:
— Сдача.
Гардеробщик, глядя на это, мерзко усмехнулся.
Дома Геля пожаловалась мужу.
— Ну что я могу с ней сделать? — усмехнулся муж. — Не убивать же ее.
Он не помог. У него не было времени. У него никогда не было времени.
Теплая компания собралась безо всякого повода на даче у Манаева Алексея Михайловича. Вернее, повод был. Торжественное открытие новой бани. После парной и плотного ужина остались посидеть на веранде.
Манаев был навеселе, смотрел на всех широко открытыми, слегка безумными глазами.
— Со мной была одна история в детстве. Я ее кому-то из вас рассказывал, по-моему… Я привидение видел.
— А кто его не видел! — крякнул Повитухин Станислав Семенович. Это была шутка. Все по-доброму посмеялись. Но Манаев Алексей Михайлович не унимался:
— Вы реагируете, конечно, по-своему, и вас можно понять. А я вот до сих пор точно могу сказать, что я его видел. Верите в привидения?
— Нет, — сказал Повитухин Станислав Семенович дурацким голосом.
Все опять рассмеялись.
— А может быть, мы верим, — поддержала рассказчика Софья Борисовна Мельникова. Хотя она и была замужем, Манаев ей очень нравился.
— Это в школе было. Году в семьдесят пятом. Мы оставались допоздна после уроков. Как это еще называлось?
— Группа продленного дня, — подсказала Мельникова.
— Да. Точно. И у нас было развлечение — бегать на четвертый этаж. Мы все сидели и занимались на первом этаже, а на остальных этажах было темно, классы закрыты, и никого там не было.
— Кроме привидений, — опять схохмил Повитухин.
— Успокойтесь вы, — обратилась к нему Мельникова, — дайте рассказать.
Повитухин сделал смешное лицо и закрыл рот обеими руками. Манаев продолжал:
— У нас была игра. Мы по лестнице поднимались на какой-нибудь из этажей и шли по нему. Чем дальше шли, тем страшнее там было. Потом в какой-то момент мы пугали друг друга, орали и бежали обратно на лестницу. Школа была старая. Паркет. Каждая доска скрипит. Короче, жуть. А вот на четвертый этаж никто из нас подниматься не решался.
Там было особенно страшно. Во-первых, там был кабинет директора. А во-вторых, там было что-то вроде памятника воинам Великой Отечественной. Нечто вроде барельефа, с двумя головами, которые выглядывают из стены. Матрос и солдат. Я не знаю, кто их слепил, но это были настоящие монстры…
