Она ослепительно улыбнулась Володину и тот почувствовал себя немного неловко оттого, что именно он — та самая причина, по которой Насте приходится трудиться по ночам.
Она сидела, перед ним в кресле. Темные джинсы, свободный широкий голубой свитер — вид раскованный и обаятельный.
Володин вдруг вспомнил странный удивленный взгляд, каким она его наградила, когда, едва войдя, он принялся поспешно прятать в ящики стола лежавшие сверху черновики сообщений Говорову.
— Благодаря вашему свободному расписанию я имею такого прекрасного гида, — отшутился он, — и Москва раскрылась передо мной во всей своей красе.
Они только что побывали на выставке финской живописи начала века, которая проходила в новом «павильоне Третьяковки. Экспозиция была довольно обширной, и осмотр занял более трех часов. После выставки они решили зайти к Григорию, тем более, что здание гостиницы находилось совсем рядом. Десять минут — и вот они уже на месте. Большие стеклянные двери, степенный швейцар, скоростные, сверкающие чистотой и зеркалами лифты.
Володин снова повернулся к девушке. Он теперь уже многое знал о ней. Анастасия Ширяева работала машинисткой в небольшом журнале. Материалы для «перепечатки она получала раз в неделю, тогда же сдавала готовую работу. Это давало ей наибольшую свободу, так как она получала возможность распоряжаться своим графиком. А стремление к свободе, как она говорила, было в ней доминирующей чертой.
«Просто не представляю себе, как можно целыми днями торчать на заводе или в конторе! Это иссушает душу!»
Честно говоря, такого рода заявления несколько настораживали молодого ученого, но с другой стороны он был очень благодарен девушке за то внимание, которое она ему уделяла.
Володин огляделся: комната тонула в сумраке, за чистыми стеклами окон наливался темнотой городской вечер.
— Знаете, а у вас из окна прелестный вид на Ленинский проспект, — оценила Настя, — никогда не думала, что московские улицы так здорово смотрятся с высоты.
Она встала у окна, скрестив руки на груди и слегка склонив голову. Володин подошел и остановился за ее спиной. Картина в самом деле была завораживающей: в пять-шесть рядов по широкому проспекту в обе стороны двигались колонны автомашин. Их красные и желтые огни выстраивались в радужные линии, оживляя вид своим ярким рисунком. На стенах домов неоновым огнем пылали вывески магазинов и реклама. Вдалеке симметричными золотистыми точками окон красовалось здание МГУ. Володин хоть и привык к пейзажу, открывавшемуся из окна, каждый раз с восхищением созерцал его. Перед ним была столица родины, красавица-Москва, полная жизни и света. Она существовала по своим законам, работала с четкостью часового механизма.
