Предание о графине Берте | страница 13
Предлогом послужил ему день рождения дочери, бывший как раз восьмого мая.
Рыцарь Ганс теперь еще чаще прежнего посещал барона. Он влюбился в дочь его, Гильду,
и, несмотря на то, что был втрое старше ее, решился просить у Вильбольда руки его дочери.
Барон, женившийся сам без любви и бывший все-таки очень счастливым в супружестве, благодаря тому
что жена его была святой женщиной, не понимал, что Гильда, только обожая своего мужа, может быть счастливой.
Притом барон очень уважал своего друга за его мнимую храбрость; знал, что он богат; ему нравился веселый, болтливый собеседник, неистощимый в рассказах о своих подвигах в сражениях, турнирах и на дуэлях.
Поэтому барон, хотя и не дал Гансу Варбургу решительного ответа, но сказал, что ему будет приятно, если тот станет ухаживать за Тильдой и ей понравится.
С того времени рыцарь Ганс стал еще более внимательным и любезным по отношению к Гильде, но та по-прежнему была скромна и сдержанна и делала вид, что не догадывается о намерениях своего поклонника.
На пятый день после появления огненной руки был как раз день рождения Гильды. Барон Вильбольд устроил парадный обед, на который пригласил всех своих друзей. В числе приглашенных находился, конечно, и Ганс Варбург.
Когда все уселись за стол, вдруг раздался звук рога и дворецкий доложил, что у ворот замка находится рыцарь, просящий гостеприимства.
Барон приказал сейчас же пригласить его в столовую, и через пять минут рыцарь явился.
Это был красивый молодой человек, с черными волосами, голубыми глазами и изящными манерами, свидетельствовавшими, что он привык вращаться в высшем обществе.
Его величественный вид поразил всех собеседников, и барон Вильбольд, видя, с кем имеет дело, предложил ему занять свое собственное хозяйское место. Но незнакомец отказался от этой чести и сел на одно из второстепенных мест.
Никто не знал молодого рыцаря, и все глядели на него с любопытством. Только Гильда сидела с опущенными глазами, но внимательный наблюдатель мог бы заметить, что она сильно покраснела при появлении незнакомца.
Пир шел весело, вино лилось рекой, и раздавались многочисленные тосты.
Во время обеда зашла речь о привидениях замка Виттсгав. Барон откровенно сознался, что они внушают ему сильнейший страх. Рыцарь Ганс стал над ним насмехаться.
- Хотел бы я видеть тебя на моем месте, в то время когда огненная рука писала на стене слова, которые никогда не изгладятся из моей памяти, - заметил барон своему другу.
