; и еще один, еще более дальний ее родственник, который вскоре должен был занять высокий пост в Министерстве планирования; и ее родной племянник, блестящий молодой человек, член парламента от оппозиции, выступавший за отделение Западного Саффолка и успевший приобрести известность в качестве весьма настырного секретаря Общества по обеспечению публичного доступа в места, представляющие интерес и художественную ценность; а также лорд Госфилд, который на этот раз все же решился выбраться к Вайолет на прием из своего замшелого замка на Болотах
[8], понимая, что, если снова разразится эпидемия ящура, он в течение нескольких долгих месяцев вообще никуда выехать не сможет, – и вновь подняла тему создания в Хардборо музыкально-художественного центра. И все перечисленные выше представители высших кругов – и молодой племянник Вайолет, и ее кузен, и прочие – уже начинали понимать, что им в любом случае придется что-то сделать, иначе Вайолет ни за что от них не отстанет. Пробрало даже лорда Госфилда, хотя он за весь вечер не сказал практически ни слова и проехал, сам сидя за рулем автомобиля, сто с лишним миль исключительно ради того, чтобы помолчать в компании своего старого друга Бруно. Впрочем, все эти люди старались относиться к гостеприимной хозяйке дома по-доброму, ибо подобное отношение к ней значительно облегчало им жизнь.
Однако пришла пора расходиться по домам. Но большинство гостей, не уверенные в том, что помнят, куда они или их жены сунули ключи от машин, так и толклись в дверях, дружно утверждая, что не следует напускать в дом холоду, а старый пес Генерала, пребывавший во власти одной лишь мечты о прогулке и с нетерпением ожидавший, когда же наконец дверь окончательно распахнется, тихонько постукивал хвостом по сверкающему паркетному полу. Когда ключи были найдены, автомобили, разумеется, завестись не пожелали, и возникла реальная перспектива того, что некоторые из гостей попросту вернутся в дом и останутся ночевать; однако с последней попытки двигатели все же завелись, и автомобили с ревом помчались прочь, а гости все еще что-то кричали и махали руками, высунувшись из окон, но потом наконец наступила тишина, и в этой тишине опять стал отчетливо слышен вой ветра, дувшего со стороны болот.
Утром на завтрак Флоренс приготовила себе селедку – какой смысл жить в Восточном Саффолке, не умея приготовить селедку! – два ломтика хлеба, масло и полный чайник чая. Ее кухня была расположена в задней части Старого Дома и являлась здесь, пожалуй, самой уютной и наиболее пригодной для общения комнатой с белыми оштукатуренными стенами; здесь было очень тихо, лишь слышались вздохи старого колодца с кирпичными стенками, вырытого прямо посреди кухни. Предыдущие обитатели дома считали, что им здорово повезло, ведь накачать воды из колодца они могли, не выходя из дома; но еще больше радости доставила им, видимо, установка настоящей раковины для мытья посуды, покрытой темно-желтой глазурью и глубокой, как саркофаг. Бронзовый кран, гордо сияя, подавал туда воду с большой глубины и холодную как лед.
