Иное дело керамика, ведь у глины коэффициент теплопроводности низкий. Предприимчивые жители Делфта в ответ на растущее увлечение кофе, чаем и шоколадом наладили выпуск фаянсовых чашек. Однако у керамики есть свои недостатки: она пориста и, следовательно, при малейшей трещине (а глазурь легко трескается) теряет водонепроницаемость.
На Востоке чай заваривали в невысоких сосудах с плотно прилегающей крышкой и наливали в фарфоровые пиалы. Пёрчас в 1613 году писал, как подают чай в Китае: «насыпают в фарфоровую мисочку совсем немного — не больше, чем поместилось бы в ореховой скорлупке, — и употребляют с горячей водой». Узнав, что европейские варвары предпочитают подавать восточный напиток в сосудах с носиком и ручкой, китайцы решили и тут не упустить свою выгоду: наладили выпуск чайников исинской керамики на экспорт, вероятно по образцу европейских серебряных или фаянсовых.
Увидев восточные копии европейских чайников, Бёттгер понял, что его материал еще тоньше китайского и точно так же способен выдерживать кипяток. Так происходило взаимное обогащение культур: идея, совершив полный круг, вернулась из Китая в Европу, где ее тут же приняли на ура.
Август по достоинству оценил подражания экзотической китайской керамике, выпускаемые его мануфактурой, и не замедлил пополнить ими свою коллекцию. Еще в больший восторг он пришел, когда Бёттгер презентовал ему «тончайший сосуд, ни в чем не уступающий Ост-Индскому красному фарфору, превосходящий мрамор и порфир тонкостью и красотой». Аппетиты короля росли день ото дня. По мере того как производительность фабрики увеличивалась, Август забирал себе все больше ее продукции. Для своего дворца он заказал Бёттгеру вазы шестьдесят сантиметров высотой и блюда полметра в диаметре. Всего для собственной коллекции Август приобрел восемьсот предметов — не считая того, что дарил заезжим князьям и сановникам в стремлении похвастать успехами своей новой мануфактуры.
Как покровитель завода Август мог покупать его продукцию с большой скидкой, но несмотря на эту привилегию, предпочитал не платить вовсе, считая, что имеет на это право. Крупные королевские заказы усугубляли и без того нелегкое финансовое положение Бёттгера. Производительность фабрики росла, а прибыли все не было. За полтора года со своего открытия Мейсенская мануфактура выпустила тринадцать тысяч предметов — они лежали на складе, готовые для продажи, а покупатели могли выбирать из образцов в специально отведенном помещении. Тем не менее, по расчетам Штейнбрюка, расходы за этот период на пятьдесят процентов превысили доход.
