Даже в уединенном неприступном замке пребывание Бёттгера было окружено строжайшей тайной. В записях он и помощники значатся как безымянный «дворянин» и трое слуг — им, помимо прочего, вменялось в обязанности следить, чтобы алхимик не разговаривал ни с кем из обитателей Кёнигштейна.
Для молодого и деятельного Бёттгера следующий год стал пыткой. У него не было лаборатории, не было дела, чтобы скоротать бесконечные дни и ночи; ему не давали даже книг, чернил и бумаги. Месяц проходил за месяцем, не принося никакого улучшения условий. Доведенный вынужденной праздностью почти до безумия, Бёттгер с обычной своей изобретательностью отыскал способ войти в контакт с другими невольными обитателями крепости: когда ему чего-нибудь хотелось, самые бдительные тюремщики не могли его сдержать. Узники — по большей части политические заключенные — страшились за свою жизнь и лихорадочно искали путь к бегству.
Соблазн предпринять что-нибудь решительное после стольких месяцев бездействия был слишком велик. Бёттгер включился в заговор и помог спланировать побег — по этой части он безусловно мог считаться экспертом. Однако в последний момент, возможно, вспомнив свою клятву и боясь еще больше разозлить короля, Бёттгер бежать раздумал.
Он впал в глубокую депрессию. Ему наконец дали бумагу и чернила, так что в промежутках между приступами уныния узник строчил отчаянные письма королю — умолял выпустить его на свободу и дать возможность вернуться к работе, — а затем в ожидании ответа пытался заглушить тоску заточения усугубившимся пристрастием к вину.
Год спустя Август выторговал себе временную передышку: он отказался от польского престола, и шведский король вывел войска из Саксонии. Как только положение немного упрочилось, Август вспомнил про золото и фарфор. Он потерял Польшу и вынужден был выплачивать огромную контрибуцию, так что больше обычного нуждался в деньгах. Пришло время Бёттгеру показать, чего он стоит — по крайней мере, так полагал курфюрст.
Тем временем сам Бёттгер к слезным мольбам об аудиенции присовокупил новое обещание. «Надеюсь, что с помощью герра фон Чирнгауза я в течение двух месяцев смогу явить миру нечто великое», — писал он. Аппетит Августа немедленно разыгрался, и алхимика тут же вызвали в Дрезден на тайную встречу. В пять утра 8 июня 1707 года Бёттгер предстал перед курфюрстом и поведал тому свой план. Он уверял, что при наличии необходимого оборудования сможет быстро совершить прорыв и найти секрет фарфора, который в финансовом смысле будет не хуже золота.
