– На верхней полке, – говорит она. – Кажется.
Роясь в аптечке, я заглядываю в ее ванну и вижу, какая она убогая. Я говорю Кортни:
– Знаешь, Кортни, тебе надо бы выбрать время и покрыть ванну мраморным напылением или установить гидромассаж. Ты меня слышишь? Кортни?
Она долго молчит, а потом отвечает:
– Да… Патрик. Я тебя слышу.
В конце концов я нахожу тюбик за большой бутылкой – буквально бадьей – ксанакса на верхней полке аптечки, и, прежде чем хуй окончательно опадет, я успеваю нанести немного смазки на кончик презерватива, размазываю ее по латексной поверхности, возвращаюсь в спальню и запрыгиваю на кровать, а Кортни визжит:
– Патрик, еб твою мать, это тебе не трамплин.
Не обращая внимания на ее вопли, я становлюсь на колени, с ходу вставляю в нее хуй, и она тут же принимается подмахивать мне бедрами, облизывает палец и гладит им клитор. Я вижу, как мой член погружается в ее влагалище быстрыми толчками.
– Подожди, – говорит она; я не понимаю, чего она хочет, но все равно уже почти кончил. – Луис – конченый гондон, – шепчет она, пытаясь вытолкнуть меня из себя.
– Да, – говорю я, прижимаясь к ней и лаская языком ее ухо. – Луис действительно конченый гондон. Я тоже его ненавижу.
Возбужденный отвращением Кортни к ее мудацкому бойфренду, я начинаю двигаться быстрее, чувствуя, что оргазм на подходе.
– Да нет же, идиот, – стонет она. – Я спросила, у тебя с кончиком кондом? Я не говорила, что Луис – конченый гондон. Так у тебя с кончиком кондом? Сейчас же слезь с меня.
– С каким еще кончиком? – Я тоже готов застонать.
– Вытащи его, – говорит она, отпихивая меня.
– Я тебя не слышу, – говорю я, прижимаясь губами к ее идеальным маленьким соскам, они возбудились и затвердели.
– Да вытащи ты его, мать твою! – кричит она.
– Чего тебе надо, Кортни? – хрипло говорю я, поднимаясь. Теперь я стою перед ней на коленях, но мой член все еще наполовину в ней. Она отползает к изголовью кровати, и член выскальзывает. – Нормальный презерватив, – говорю я. – Мне так кажется.
– Включи свет, – говорит она и пытается сесть.
– Господи, – говорю я. – Я ухожу домой.
– Патрик, – повторяет она угрожающим тоном, – включи свет.
Я протягиваю руку и включаю галогеновую лампу Tensor.
– Нормальный презерватив, видишь? – говорю я. – И что дальше?
– Сними его, – говорит она резко.
– Зачем? – спрашиваю я.
– Потому что надо было оставить полдюйма на кончике, – говорит она, натягивая на грудь одеяло Hermès. Она повышает голос, ее терпение явно на исходе. – Чтобы там было место, чтобы погасить давление
