Я решаю, что лучше познакомиться до того, как мы пойдем в спальню, и потому, откашлявшись, нарушаю долгое, но нетягостное молчание.
– Итак, – начинаю я, закидывая ногу на ногу. – Вы не хотите знать, чем я занимаюсь?
Обе они долго смотрят на меня. Неподвижные улыбки застыли на их лицах, они смотрят друг на друга, прежде чем Кристи неуверенно пожимает плечами и тихо произносит:
– Нет.
Сабрина улыбается и, пользуясь подсказкой, соглашается:
– Нет; в общем-то, нет.
В крайнем раздражении я с минуту смотрю на них, потом, вытянув ноги, вздыхаю:
– Ну ладно. Я работаю на Уолл-стрит. В Pierce&Pierce.
Долгая пауза.
– Слышали о такой фирме? – спрашиваю я. Еще одна долгая пауза.
Наконец молчание нарушает Сабрина:
– Это как-то связано с Mays… или Macy’s?
Проходит время, прежде чем я спрашиваю:
– Mays?
Она думает минуту, потом говорит:
– Да, это ведь обувной магазин. Разве Р&Р не обувной магазин?
Я смотрю на нее тяжелым взглядом.
Кристи, удивляя меня, поднимается и идет к стереосистеме:
– Здорово у тебя здесь, Пол…
Потом, окинув взглядом сотни компакт-дисков, стоящих в алфавитном порядке на большой полке из светлого дуба, она спрашивает:
– Сколько все это стоит?
Я встаю, чтобы налить себе второй стакан «Акации».
– Вообще-то, это не твое дело, Кристи, но могу тебя заверить, что определенно недешево.
Из кухни я замечаю, как Сабрина вытащила из своей сумочки пачку сигарет, и, прежде чем она успевает закурить, я вхожу обратно в гостиную, качая головой.
– Нет, курить нельзя, – говорю я ей. – Не здесь.
Она улыбается, слегка медлит и с легким кивком отправляет сигарету назад в пачку. Я несу с собой поднос с шоколадными конфетами, одну из которых предлагаю Кристи:
– Трюфель?
Она бессмысленно смотрит на поднос, затем вежливо качает головой. Я иду к Сабрине, которая, улыбаясь, берет одну конфету, и я с беспокойством замечаю, что ее стакан все еще полный.
– Я не хочу, чтобы ты напивалась, – говорю я ей, – но ты не пьешь превосходное шардоне.
Я ставлю поднос с трюфелями на стеклянный журнальный столик Palazzetti и сажусь обратно в кресло, движением руки указывая Кристи на кушетку, куда она и возвращается. Так мы сидим молча, слушая «Отверженных». Сабрина задумчиво жует трюфель, берет второй.
Я снова вынужден сам прервать молчание:
– Кто-нибудь из вас был за границей?
В ту же секунду мне приходит в голову, что мой вопрос может быть неправильно истолкован, и я уточняю:
– В Европе кто-нибудь был?
Они смотрят друг на друга, словно обмениваясь какими-то тайными знаками. Потом Сабрина качает головой, и Кристи повторяет ее движение.
