– Умерли?
– Скорее всего.
– Жаль, что с нами нет того маленького мальчика.
– Пошли дальше.
Захватывающие сны. Так не хочется просыпаться! Снятся вещи, навсегда исчезнувшие с лица земли. Замерз, пришлось встать и заняться костром. В памяти сохранилась картинка, как она ранним утром идет по траве к дому в тончайшем розовом платье, обтягивающем грудь. Решил, что каждое такое воспоминание наносит вред оригиналу. Как раньше на вечеринках играли в «испорченный телефон»: скажи слово и передай дальше. Но не слишком увлекайся. Учти: каждый раз, осознанно или нет, ты изменяешь то, что вспоминаешь.
Шли по улицам, завернувшись в вонючие грязные одеяла. Держал револьвер у пояса, другой рукой – мальчика. На самом краю города вышли к одиноко стоящему посреди поля дому. Пересекли поле, вошли в дом, переходили из комнаты в комнату. Увидели свои отражения в зеркале, и он инстинктивно приготовился стрелять. Мальчик прошептал:
– Это же мы, папа. Это наши отражения в зеркале.
Стоя на пороге задней двери, смотрел вдаль: поля, за ними – дорога, за дорогой – печальные просторы. На веранде гриль: бочка галлонов так на пятьдесят – пятьдесят пять автогеном разрезана пополам по горизонтали и установлена на железную подставку. Несколько сухих деревьев во дворе. Забор. Металлический сарайчик для инструментов. Стянул с себя одеяло и укутал мальчика.
– Подожди меня здесь.
– Я с тобой.
– Я только посмотрю. Я все время буду у тебя на виду. Обещаю.
Пересек двор, рывком открыл дверь сарая, револьвер – наготове. Оказалось, что-то вроде садовой будки: земляной пол, металлические полки с пластмассовыми цветочными горшками. Все покрыто толстым слоем пепла. В углу лопаты и грабли. Газонокосилка. Под окном – скамейка, рядом – железный ящик. Открыл: старые каталоги, пакетики с семенами. Бегония. Вьюнки. Положил в карман. На кой черт они ему? На верхней полке заметил две банки машинного масла. Засунул револьвер за пояс и потянулся за банками, снял с полки и поставил на скамейку. Банки – старого образца, из картона, с металлическими крышками. Картонные стенки пропитались маслом, но, похоже, банки почти полные. Он пошел к двери и выглянул на улицу. Мальчик сидел на ступеньках, закутавшись в одеяла, и внимательно за ним наблюдал. Обернувшись, обнаружил стоящую за дверью канистру. Подумал, что наверняка пустая, но, когда поддел канистру ногой и опрокинул на пол, изнутри донесся плеск. Поднял канистру, и дотащил до скамейки, и попытался отвернуть пробку – как бы не так, не поддается. Достал плоскогубцы из кармана куртки, как можно шире их развел, примерил – как раз. Отвернул пробку, и положил ее на скамейку, и понюхал канистру. Противный запах. Простояла много лет. И все же бензин есть бензин, будет гореть даже после стольких лет. Завинтил пробку и убрал плоскогубцы в карман. Огляделся, ища емкость поменьше, ничего не нашел. Зачем выбросил бутылку? Надо будет посмотреть в доме. Не забыть.
