В тот злополучный день шеф вышел из кабинета и остановился.
Это было неожиданно. Алекс передвигался по жизни быстро и в приемной своей не задерживался никогда.
Шеф любил повторять: «Если человек передвигается по жизни медленно — значит, ему некуда спешить, а если ему некуда спешить — значит, он не востребован. А если он не востребован — значит, несчастен. Я хожу по жизни, как счастливый человек».
Роста шеф был небольшого, и, пожимая ему руку дважды в день — утром при встрече и вечером при расставании, — Антошин едва заметно пригибался.
Одевался Алекс небрежно — свитер, джинсы. Так одеваются либо очень бедные, либо очень богатые люди.
— Зайдите ко мне, Николай Васильевич, — буркнул Алекс.
За тот месяц, что Антошин работал у шефа, в кабинет его вызывали впервые. Полковник расстроился: изо всех возможных разговоров треп с начальством он не любил более всего.
Когда Алекс предложил: «Николай Васильевич, не хотите ли виски или коньяка?» — Антошин почувствовал недоброе. Начальники никогда не будут предлагать выпить прежде, чем сказать что-то хорошее. Раз шеф предлагает спиртное — жди неприятностей.
— Спасибо, на работе я не… — начал Николай Васильевич.
Шеф не дал ему договорить:
— Ну и напрасно. Начальству никогда ни в чем отказывать нельзя. Это оставляет неприятный осадок… К делу. Вас никогда не удивляло, почему я взял вас на работу, хотя прежний начальник охраны прекрасно себя чувствует?
— Насколько мне известно, он пошел на повышение.
— Начальники охраны уходят только на пенсию. — Алекс налил себе виски и залпом выпил. — Я хотел присмотреться к вам, прежде чем поручить ответственное задание. Присмотрелся. Поручаю.
Шеф еще плеснул себе в рюмку.
— Вам надо прыгнуть в прошлое. В шестой век нашей эры. Или в седьмой. А если вам больше нравится цифра четыре, то в четвертый…
— Россия? — зачем-то спросил полковник.
— Разумеется.
О путешествии в прошлое шеф говорил так, словно речь шла о необходимости сходить в магазин.
— Задание необычное, полковник. Речь в данном случае не идет о том, чтобы проверить достоверность тех или иных исторических событий. Речь идет о бессмертии. — Алекс сделал паузу, дабы Антошин мог оценить значимость сказанного, и повторил: — О бессмертии.
Услышанное не то чтобы не радовало, а даже как-то плохо осознавалось.
Конечно, Антошин слышал, что ученые нет-нет да и прыгнут в прошлое, чтобы, например, стать свидетелями какого-нибудь исторического события. Не так давно какой-то умник прыгнул в конец восемнадцатого века и выяснил, что Сальери вовсе не убивал Моцарта. Все кричали об этом как о сенсации. Что, надо сказать, удивляло и даже отчасти забавляло Антошина: он никак не мог понять, чего так переживать по поводу событий трехвековой давности?
