Билет до Луны | страница 53

Я ошибался… Не во всех семьях живет счастье. Я не знаю, какие представления о счастье были у нового отца моего школьного друга. Отчим не просто стремился выбить дурь из головы пасынка, он при этом обещал сделать из него, как сам говорил, счастливого человека. Достичь этого он собирался почему-то муштрой и побоями. Я думаю, этот новый отец просто не верил, что Влад может стать счастливым без его казарменных замашек. А спокойствие и отзывчивость, принимаемые отчимом за слабоволие, придавали такому счастью изрядную искаженность. Как отражение в комнате кривых зеркал. Поразмыслив об этом и уяснив, что домашним ребятам тоже бывает несладко, мы с Вовкой мысленно стерли знак равенства между словами «семья» и «счастье». Спустя годы мы поняли, что в этом уравнении есть еще слагаемые «любовь» и «понимание».

Я решил помочь Юрке с воспоминаниями. Память со временем стирает лишнее. То, что не хочется вспоминать. Мне не хочется вспоминать тот день, когда я остался один. Наверное, меня могла бы взять к себе моя тетя. Все-таки единственная близкая родственница. Но этого не произошло. Из всех детдомовцев я общаюсь только с Юркой. У нас не бывает встреч выпускников «дэдэ». Да и с Юркой мы редко вспоминаем те годы. А недавно я встретил Кольку Копытина, соседа по детдомовской комнате. Случайно встретил. Прошел бы мимо бездомного, если бы не услышал знакомое: «Базиль!» Сто лет не слышал свое погоняло. Как выстрел прогремело. На мгновение почудилось, что я мальчишка и за спиной воспитатель, который подозревает, что я опять удеру к родным пенатам.

Эх, годы!.. Я тогда еще любил на кладбище сбегать. К матери. Я вообще люблю кладбища. Тихо там. А могилки, оградки, памятники — столько историй. Ходишь, читаешь, думаешь… Вот тут ухоженная оградка, лавочка, цветочки. А там холмик под землю уходит, и бросают уже на него мусор. Через пару лет выкопают на месте холмика новую могилку.

Я оборачиваюсь, вглядываюсь в заросшее рыжей щетинистой бородой лицо. Улыбка с нехваткой передних зубов. А волосы… Волосы утратили огненный блеск. Колька Копыто — сколько лет, сколько зим! Узнал ведь меня. Хотя Юрка тоже говорит, что я не сильно изменился — все тот же Базиль, только ростом повыше. Разговорились мы, ударились в воспоминания. Сидя на ободранной лавке за вокзалом в сквере из десятка чахлых берез, рядом с урной, утонувшей в кучах мусора, Колька поведал мне свою историю.