Жаркое лето сорок третьего. Мы с матерью жили в землянке на хуторе около деревни Быканово Обоянского района, у дедушки по матери Алексеева Емельяна Егоровича и бабушки Федоры Емельяновны. Хутор был расположен километрах в двух-трех от Симферопольского шоссе, недалеко от Обояни. Ожесточенные сражения за нашу землю шли недели две, не стихая ни днем, ни ночью. Особенно сильные воздушные и танковые бои велись на шоссе около Обояни. После того, когда они закончились, мы с мальчишками пошли на место прошедших сражений и удивились: так много подбитых танков и пушек нам никогда видеть не приходилось. Влезешь на башню одного из подбитого танка, посмотришь вдаль, и до самого горизонта видна покореженная техника, как будто ее специально сюда на смерть сгоняли.
И опять нахлынули слова любимых песен 1941–1945 гг.
– Грустные ивы склонились к пруду, месяц плывет над водой. Там, у границы, стоял на посту ночью боец молодой. В грозную ночь он не спал, не дремал, землю родную стерег. В чаще лесной он шаги услыхал и с автоматом залег. Черные тени в тумане росли. Туча на небе темна… Первый снаряд разорвался вдали, так началася война. Трудно держаться бойцу одному, трудно атаку отбить. Вот и пришлось на рассвете ему голову честно сложить.
– Споемте, друзья, ведь завтра в поход уйдем в предрассветный туман. Споем веселей, пусть нам подпоет седой боевой капитан. Прощай, любимый город! Уходим завтра в море. И ранней порой мелькнет за кормой знакомый платок голубой.
– Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой с фашистской силою темною, с проклятою ордой. Не смеют крылья черные над Родиной летать, поля ее просторные не смеет враг топтать! Пусть ярость благородная вскипает, как волна, идет война народная, священная война!
– Мы запомним суровую осень, скрежет танков и отблеск штыков. И в веках будут жить двадцать восемь самых храбрых твоих сынов. И врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова, дорогая моя столица, золотая моя Москва!
– Бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза. И поет мне в землянке гармонь про улыбку твою и глаза. Ты сейчас далеко-далеко, между нами снега и снега. До тебя мне дойти нелегко, а до смерти – четыре шага.
– И врага ненавистного крепче бьет паренек за советскую Родину, за родной огонек.
– Темная ночь, только пули свистят по степи, только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают. В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь. И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
