Он проницательно приглядывался к людям, к тому, кто как себя держит, отвечает на вопросы. И люди раскрывались перед ним через заинтересованность делом.
Никогда, ни разу Сталин не принимал пустых или расплывчатых директив, с особой тщательностью продумывал и определял пути к верному решению и его безусловному выполнению.
Байбаков учился у Сталина. Он считал, что его ясный и решительный стиль должен быть присущ руководителям любого ранга.
В декабре 1940 года Сталин пригласил к себе на беседу руководителей наркомата нефтяной промышленности, нефтекомбинатов и трестов. С информацией о положении дел в отрасли выступил Байбаков. Сталин, внимательно слушая, по ходу дела задавал вопросы, как бы ведя диалог с выступающим. Он интересовался ходом строительства нефтеперерабатывающего завода в Башкирии, тут же записывал наименования недостающих для пуска завода материалов и оборудования, и тут же давал указания Берии и Вознесенскому.
Многие выступающие жаловались на качество труб. Особенно остро шел разговор о срыве поставок утяжеленных труб, способных повысить скорость бурения скважин. Байбаков посетовал на Наркомчермет, который срывал поставку качественных труб. Сталин тут же позвонил наркому И.Ф. Тевосяну:
– Вы не очень заняты?.. Тогда прошу прибыть ко мне… Да, немедленно.
Явился Тевосян. Сталин, выждав паузу, сказал:
– На вас жалуются нефтяники. Байбаков, уточните, о чем идет речь.
Возникла естественная перепалка. Сталин не перебивал, молча ходил и слушал спорящих, останавливаясь то перед одним, то перед другим, пристально всматривался в лица, щурился и, наконец, недовольно поморщился и негромко сказал:
– Ладно. Вы поспорьте, а мы послушаем.
«Драчуны» замолчали, а Сталин иронично улыбнувшись в усы, ждал.
– Трубы, о которых идет речь, – сказал Тевосян уже спокойным голосом, – получают при бурении большую нагрузку и лопаются. Пробовали делать их из орудийной стали – все равно не выдерживают.
– Что же будем делать? – Спросил Сталин.
– Будем осваивать, – неопределенно ответил Тевосян.
– Скажите, что нужно, чтобы изготавливать эти трубы качественными?
– 300 тонн молибдена.
– А что вы скажете, товарищ Вознесенский?
Но тот чутко стоял на страже остродефицитных материалов.
Сталин с мягкой улыбкой вновь обратился к Вознесенскому, видимо, зная твердый характер председателя Госплана и щадя его самолюбие:
– Давайте выделим 300 тонн молибдена, а вас попросим восстановить это количество в НЗ. Вячеслав Михайлович, проголосуем?
