— Аркадий, ты просто мудак! Ты все нахрапом делаешь! Еб твою мать, какой ты, ей-богу, мудак! Ты думаешь, там валенки сидят, в КГБ? Кретин. Они все прекрасно знают. Этот капитан или хер его знает, кто он, он сам с золотой медалью школу окончил! Они мне показали кучу фотографий. Прекрасные, надо сказать, фото, такие качественные. Так даже твоя девушка из Ленинграда на них. Там, где мы на бульваре Гоголя фотографировались… А они нас. Маргот во всех видах… Ее уже выгоняют. Подписан уже приказ — в течение сорока восьми часов покинуть пределы…
Игорек пил "Мартель". Вместо назначенных одиннадцати пришел в четыре часа дня. Хорошо, что вообще пришел…
— Это только в мудацких фильмах показывают комнату пыток… Блестящий тип. Манеры, хуе-мое… Да, странно, почему такая вот версия капитана КГБ не распространена в народном фольклоре. В другой ситуации он, вероятно, прекрасный собеседник. Все читал, может, в оригиналах, по-немецки, а? Ты, Аркашечка, тоже мог бы такую карьеру сделать, не будь ты такой… В тебе совершенно нет изящества, изгибов, игры…
— Ой, бля, ну ты зато доигрался. Тридцать семь лет уже играешь, коммунист сраный…
Да, Игорек был комми, красный, как называли коммунистов американцы. И эти американцы не хотели пускать комми в Штаты. Вот так получалось! Оказывается, эти самые американцы даже не делали разницы между комми по духу и для карьеры. Идиоты! Они, оказывается, даже не знали, что можно быть коммунистом, совершенно не разделяя идей этой самой партии. Напротив даже, совсем даже наоборот. Ненавидя, можно сказать, эту партию. Но ненавидя не явно, а… с кукишем в кармане. Как в детстве делали — в кармане держишь кукиш, значит, врешь, не по-настоящему, значит. Но обман прощен, потому что ты ведь предупредил, кукиш у тебя в кармане. Кто мог проверить, правда…
Аркашка ненавидел советскую власть за прочитанное о ней в книгах. В книгах, запрещенных советской властью. Если бы он прочел о всех ее делах в советских же газетах, он поскреб бы свою полулысую уже черепушку, сделал бы глаза грустными… плюнул и стал бы жить дальше. Собственно говоря, он уже слышал обо всем этом в 56-м, 57-м, 58-м годах. Не в таких деталях, конечно, не так художественно все это было представлено, как Оруэлл, например, делал. Его басня, впрочем, была слабенькой по сравнению с Лафонтеном или даже с Крыловым. Но надо же было быть идиотом, чтобы не видеть сходства главного персонажа Скотского Хутора с советским. И Аркашка видел. Старался очень увидеть.
