Дина рассказала, что вообще-то они ехали отдыхать не сюда, а в одно крутое место – Аркаим. А потом папа решил привезти их в деревню предков. Ну вот… Теперь она маме помогает материалы в газету готовить. Темы, само собой, не драйв, но должен кто-то и этим заниматься. Тут красиво, конечно…
– Но делать совершенно нечего, – продолжила мысль Лена. – Твой брат, видно, нашел себе занятие – не появляется.
– Лешка-то? Да они с Князем играют. Скоро появятся. Мама обещала сама их на Чарыш сводить, а то я зачитаюсь и не замечу, как они тут плотину построят или новое русло прокопают.
– Да? – почему-то удивилась Лена.
– Ну да. Он же у меня немного странный, братец. Уникум. Может, свежий воздух и простая сельская жизнь приведет его мозги в порядок, – кивнула Дина и вдруг вспомнила: – Что-то я давно с ним прописями не занималась. Совсем из головы вылетело.
Лена молчала, но было видно, что она чем-то огорчена.
– А ты рисовать умеешь? – вдруг спросила ее Дина. Мысль о прописях натолкнула ее на интересную идею.
– Смотря что, – ответила Лена.
– Свиней, – не думала шутить Дина и рассказала про только что изобретенную операцию «Намусорил – хрюкни!».
Лена рассмеялась и согласилась в этом участвовать.
Дима наслаждался жизнью. Тайна была умна и послушна. Он уже пять раз объехал стадо. Попробовал и быстрой размашистой рысью, и галопом. Потом дал ей отдохнуть, почесал и, наконец, сентиментально обнял за шею. А когда оглянулся – эта несносная Малина, оказывается, ломилась с пастбища в заросли. Дима, взяв прут, пошел следом. Но корова не убегала. Забравшись в кусты, она то стояла, то ложилась, то опять поднималась. Выгибала спину и оглядывалась на живот.
– Живот, что ли, заболел? – спросил Малину Димка.
Малина виновато помычала.
– Ну, сходи в туалет…
Подпасок не успел договорить, как из коровы показался пузырь. Он надувался и надувался.
– Тебе что, совсем плохо? – забеспокоился Дмитрий и зачем-то схватился за куст, который оказался шиповником. – О-о! – Он отдернул руку. – Может, воды принести?..
Малина снова легла, тяжело задышала.
– Э-э… ты, это, не умирай. Тридцать тыщ! Вставай, я тебя домой отгоню.
Дима почесал под кепкой голову, переложил ветку из одной руки в другую. Но корова жалобно мычала, и Димка увидел страшное. Вслед за пузырем из коровы начало что-то вываливаться.
Переход на сельский разговорный стиль произошел быстро: первый раз в жизни (если не считать этого «бла-бла-бла» в первом классе) Димка выругался, инстинктивно догадавшись, что происходит. Корова принялась телиться.
