Он улыбнулся и, закурив, уселся поудобнее в кресле. Я видела, что вся моя речь не произвела на него значительного впечатления. Неужели у него каменное сердце?
Он же совершенно спокойно спросил:
– Если я правильно понимаю, речь о том, чтобы я вернул Гальшке письма.
– Да, молю вас: не отказывайте! Понимаю, я не в том положении, чтобы взывать к особому вашему добросердечию. – Тут я состроила такое умильное лицо, на какое только оказалась способна, – если бы он того не почувствовал, был бы форменным чурбаном). – Однако – прошу вас исполнить мою просьбу.
Он взглянул на меня из-под прикрытых век и улыбнулся:
– Наоборот. Я нахожу ваше положение даже слишком уместным с определенной точки зрения. Только не возьму в толк, почему Гальшка обращается ко мне через вас. Но, по крайней мере, я не виню ее за это. Я очень рад, что сумел познакомиться с вами. Однако отчего же она сама не обратилась ко мне?
– Ах, вы себе не представляете, насколько она впечатлительна. Возможно, даже слегка истерична, – добавила я, подумав.
– О, только слегка?
– Ну да. Но вы должны понять, что в таких-то обстоятельствах непросто сохранять нервы спокойными.
– Боже милостивый, при каких же таких обстоятельствах?! – нахмурился он, словно теряя терпение.
– Ну, когда в любой миг тебе угрожает несчастье.
– Это весьма забавно, – сказал он. – Вы можете сообщить своей подруге, что я верну ей письма.
Я не верила собственным ушам, но уже в следующий миг мне пришло в голову, что тут какая-то хитрость: обещает, что отдаст, а едва Гальшка к нему обратится, наверняка ее высмеет.
– Нет, молю вас, – сказала я настойчиво. – Моя подруга просила меня, чтобы я сама забрала эти письма.
Он не ответил. Встал, подошел к бюро, некоторое время рылся между кипами бумаг. Когда повернулся ко мне, в руках его оказалась толстая пачка листов.
– Прошу, – сказал.
Я была почти ошеломлена. К тому же не могла понять, отчего посланий так много. Господин Тоннор с ироничной улыбкой добавил:
– Кроме того, я хотел бы, чтобы вы попросили свою подругу перестать писать мне эти письма. У меня куча дел и для такого рода литературы времени совершенно нет.
– Как это?
– А вы в них загляните. Там хватает всего, вплоть до описаний природы. Пани Гальшка зря вас ангажировала. Зачем она это сделала, я абсолютно не понимаю.
Я взяла письма в руки. Несомненно, почерк был Гальшки. Я чувствовала себя так, словно совершаю огромную глупость. Просто не могла найти слов. И пока стояла смущенная, господин этот, совершенно неожиданно и так, что я не успела даже отступить, взял меня за голову и поцеловал в губы.
