– Дядюшка, вы ангел!
– До некоторой степени, – признался он. – Видишь ли, малышка, ангелы, как духи небесные и лишенные тела, но одаренные возможностью проникать сквозь стены, абсолютно не нуждаются в деньгах. И в своих детективных трудах, если уж им необходимо таковыми заниматься, им не приходится давать взятки и чаевые либо сидеть в отельных ресторанах. А все это немало стоит.
Я вскочила с места, чтобы принести сумочку, однако дядя остановил меня:
– О нет, малышка. Я помогаю тебе по двум причинам: во-первых, потому, что меня это развлекает, во-вторых, оттого, что хочу сделать тебе приятное. Денег от тебя я не приму. Я бы о них и не вспомнил, когда бы ни то, что в последнее время мне чертовски не идет карта. А все толстосумы-партнеры, нет чтобы приходить поиграть, тратят наличность в других местах. Например, твой Тото. Это человек, для которого несколько сотен злотых проиграть – раз плюнуть. А между тем играет он, словно полено. И вот уже две недели не заглядывал в наш клуб.
Я была удивлена. Знала, что Тото почти ежедневно бывает в Охотничьем клубе. Однако мне показалось маловероятным, что туда пускают и дядю Альбина. На всякий случай я спросила:
– Вы, дядя, говорите об Охотничьем клубе?
– Ах, если бы, – скривился он иронично. – Охотничий – это прошлое, что никогда уже ко мне не вернется. Я говорю о почти шулерском притоне, который носит громкое имя клуба, но где мы потихоньку потакаем азарту.
– Дядя! Зачем вы туда ходите?! – сказала я с упреком.
– О, там развлекается немало людей, достойных уважения. Довольно ль тебе будет, если я скажу, что даже полиция заглядывает туда через день? Правда, не ради того, чтобы сыграть в покер или бридж, но ведь и досмотры – игра довольно эмоциональная.
Я молча опустила голову. Подумать только, как низко пал этот чудесный господин, что некогда считался одним из популярнейших бонвиванов>[10], партией мечты, первоклассным джентльменом…
Подтверждалось то, о чем говорил отец: человек этот живет шулерством. Потому что в любом случае, даже если он не обманывает за картами, жить с них – никому не приносит чести. Дядя поправил монокль и, глядя на свои превосходно ухоженные ногти, продолжил:
– Ты не могла бы невзначай спросить у Тото, не играл ли он в последнее время? Это, вероятно, напомнило бы ему о клубе. Или, например, дать ему какую-нибудь банкноту и сказать, что нашла ее на улице. Если бы ты добавила к этому просьбу, чтобы он попытал с той банкнотой счастья… Большего я от тебя не смел бы просить.
