– Господин пришелец, – громко сказал китайский мальчик, поправляя старомодные круглые очки. – Вы прошли по дороге познания мира огромный путь, мы лишь сделали первые шаги. Но позвольте нам идти рядом! Познание бесконечно, научные знания бесценны, но не весят ни единого ху!
Самойлов еще раз задумался о прихотливости инопланетного перевода.
– Достойное предложение, – сказал чужой с доброй улыбкой. – Что ж, удиви меня. Предложи нечто уникальное. Продемонстрируй, что может человеческий разум.
Су Хао открыл принесенную с собой папку и с поклоном вручил чужому увесистую пачку бумаги. Самойлов знал, что там. Все открытия и достижения человечества, включая те, что считались совершенно секретными.
Чужой принял стопку листов, взвесил в руке, положил на стол. Сказал с сочувствием:
– Вы старались.
– Прочтите, – предложил Су Хао.
– Уже, – ответил чужой. – Старались – это не про сбор всех достижений вместе, а про сами достижения.
– А вы прочли про антигравитацию? – не выдержал Су Хао. – Это моя разработка…
– Ты хороший мальчик, – ответил чужой. – Но у тебя там ошибка в формуле.
Самойлову показалось, что вундеркинд расплачется. Но тот сдержался.
– Позвольте и мне сказать несколько слов, – церемонно произнесла Александра Хоули. Видимо, она заговорила по-ирландски, поскольку Самойлов слышал русскую речь. – Я изначально сомневалась, что вас заинтересует наше золото или наша наука. И соображения гуманности, простите, Акланд, неприменимы между людьми и другим биологическим видом. Но есть настоящая универсальная ценность! То, что дорого и понятно всем разумным существам. То, что говорит на одном языке без перевода – как мы сейчас.
– Так-так-так! – заинтересованно произнес чужой.
– Это – искусство, – торжественно сказала Александра. – У меня есть для вас дар. Мальчик, помоги мне…
С помощью Су Хао и Шварцгольда, который то ли с какого-то перепугу отнес обращение «мальчик» к себе, то ли решил проявить инициативу, Александра распаковала принесенный с собой тубус. Самойлов догадывался, что там, хоть и без конкретики. Так что, когда юный китаец и немолодой еврей растянули полотно, он посмотрел на него с живейшим интересом.
Это было восхитительно.
Казалось бы – всего лишь зеленая долина под лучами встающего солнца. Ничего, что напрашивалось, – ни человеческой фигуры, ни ручейка, ни камня. Только зелень травы, голубизна небес и желтизна солнца.
Но это было как окно, открытое в иной мир, в любимую художницей Ирландию.
