– Дядя Джо? – спросил я, аккуратно постучавшись в крашеный косяк двери.
Он перевел на меня взгляд, полный невыразимой печали, вздохнул и снова уставился в потолок.
– Я звонил тебе, дядя Джо, но ты не брал трубку…
– Марти… – медленно просипел Джо одними губами. – Мне так тошно… Телефон валяется внизу, принеси его, у меня нет сил…
Я спустился вниз и принес ему телефон – он был разряжен.
– Набей табака в трубку, Марти… – попросил Джо.
Я набил трубку, зажег и поднес к его рту. Дядя Джо затянулся и закашлялся.
– Все бесполезно, Марти… – сказал он. – Все будет только хуже… Я слишком стар, Марти… этот мир проклят и безнадежен, я устал его держать, чтоб он не разваливался… сил больше нет ни на что… – последнее он произнес одними губами.
– Мне уйти, дядя Джо? – спросил я.
– Да… – выдохнул он и отрешенно закрыл глаза.
Я на цыпочках пошел прочь из комнаты, но дядя Джо вдруг открыл глаза снова.
– Помоги дойти до туалета… – прошептал он скрипуче. – Хоть такая от тебя будет польза.
Я помог старику подняться: сгорбленный, в белом халате, опираясь на трость дрожащей рукой, он выглядел привидением. Я поддерживал его за плечи, пока он, медленно шаркая, прошел до санузла и заперся внутри.
– Марти… – прокряхтел он из-за двери. – Ты здесь?
– Я здесь, дядя Джо.
– Марти, если бы ты знал, какая это безнадежная чернота… Тут сгнило все… Этот мир, эти новости, кусты во дворе… Зачем я прожил свою никчемную жизнь? Почему я не погиб тогда, в восемь лет, при бомбежке Манчестера? Вместе с мамой и сестрой Элизой…
Я сглотнул и прижал ладони к крашеной двери санузла, словно пытаясь его успокоить.
– Но, дядя Джо, ты прожил прекрасную жизнь! – сказал я. – Ты вырос, ты помог вырасти Анри…
– Его бы все равно взяли в тот же самый приют…
– Но без тебя! Дедушка рассказывал, ты специально ушел в дивизион воевать в Корее, чтобы заработать денег ему на колледж!
– Корея… – просипел дядя Джо. – Чудовищная мерзость, какой стыд… Я был снайпером, Марти… Я убивал людей… и учил людей убивать людей… Я убийца, я чудовище, Марти…
– Ты был солдатом и выполнял приказ!
– Я ничего не сделал полезного в жизни, я ничтожество…
За дверью полилась вода рукомойника, но казалось, что это слезы. Даже мне было невыносимо – через дверь на меня плыла безнадежная тоска дяди Джо.
– Не смей так говорить про моего дядю! – закричал я искренне. – Вы с Анри добились всего, вы построили с нуля богатейший мебельный бизнес! У вас заводы, магазины, вы даете работу двадцати тысячам людей…
