Но этим не кончился выходной день. С вокзала Лавров и Катя пошли по затихающим улицам и попали на набережную.
Тиха белая ночь. Небо - беззвездно, на нем тают розовые облачка, во всем воздухе разлито удивительное, величавое спокойствие. Всё кажется четким, словно нарисованным - и буксиры, причаленные прямо к парапетам, и далекие заводские трубы, черные на заре, так всю ночь не сходящие с неба.
Кончилась ночь, и ничего не было сказано о том, что хотел Лавров произнести, а Катя - услышать. Лавров довел Катю до ее парадной, - путь снова прошел в молчанье. Но он не мог уйти не сказав:
- Ну вот, мы и пришли.
Глаза у Кати блестели, когда она подняла их на Лаврова.
- Катя!
Девушка вздрогнула:
- Что?
Она смотрела на него долгим и, как показалось Лаврову, тревожным взглядом, будто видела его впервые и пыталась понять, что же всё-таки происходит…
Через минуту она бегом поднималась по лестнице. Лавров остался у парадной один.
Он вытащил папиросы и стоял, шаря по карманам за спичками, но их не было, - кончились, стало быть. Тут вспыхнул перед ним розоватый огонек и знакомый голос проговорил:
- Пожалуйста, Николай Сергеевич.
Лавров отпрянул. Против него стоял Брянцев, держа зажженную спичку.
- Вы?
- Да. - Брянцев не замечал смущения Лаврова, он был хмур, и под глазами у него лежали глубокие тени. - Майор просил вас немедленно пройти к нему. Вас и Воронову.
С Лаврова словно хмель слетел:
- Что случилось?
- Поднимемся за ней, - вместо ответа предложил Брянцев.
Но Катя уже спускалась, по лестнице дробно стучали ее каблуки.
Когда она побежала наверх, у нее было одно желание: скорее к себе, в комнату, раздеться и юркнуть под одеяло и, накрывшись с головой, подумать о том, что сегодня было. Она не утерпела и выглянула в лестничное окно; Лавров был не один. Второй - она знала его - был помощник Курбатова, значит надо бежать вниз, он там неспроста.
- Что случилось? - крикнула она из дверей.
- Когда Позднышев ушел с работы? - спросил ее Брянцев.
- В пять, нет, в половине шестого. Да, в половине шестого, это я точно помню. Я ушла в восьмом, два часа спустя.
- Куда? Куда он пошел?
- Его вызвал друг. Они собирались где-то встретиться.
- Где?
- Я не знаю. Что же случилось всё-таки, скажите ради бога?
Брянцев отвернулся:
- Позднышева пытались убить. Он в больнице.
В субботу, под выходной, Брянцев, уходя с работы, столкнулся у входа с музыкантом Головановым. Брянцев узнал его сразу по фотографиям, которые приходилось видеть на афишах и в журналах. Высокий, худой, чуть сутулый, словно стеснявшийся своего роста, Голованов стоял перед дежурным и говорил, волнуясь:
