Херсонеситы | страница 57
– Ничего! – Он улыбнулся – кисло и неправдоподобно. – Наверное, так на меня все эти древности действуют. Гипнотически.
– Да? Ты когда с Виталиком разговаривал, такой был…
– Какой? – Евграф насторожился. Значит, что-то действительно произошло, раз Тася заметила.
– Не знаю… Словно тебя врасплох застали, а ты сдачи дал.
– Тебе показалось.
– Ладно. Хочешь, поныряем? Если сам не развеселишься, что-нибудь вместе придумаем. Я тебя очень даже понимаю. На меня тоже иногда такое находит!
Поплавав еще минут пятнадцать, они сели обсыхать на теплую гальку.
– Ясно. Настроение все там же! – хмыкнула Тася.
– Где – там же?
– В яме. И не собирается выкарабкиваться. Я в таких случаях или развиваю бурную деятельность, или сажусь на автобус, еду, потом выхожу на первой попавшейся остановке и иду куда глаза глядят. Как идея?
– Нормально… Тася! – Может, это действительно выход? – Тасечка, ты гений! Я, когда ехал в поезде, познакомился с одним дядькой. Старикан – что надо! Всю дорогу про Севастополь хвастался. Знаешь, как интересно! Он водолазом работал, и ему, конечно, есть о чем вспомнить. Адрес оставил, приглашал в гости. И – слушай внимательно! – обещал! на катере! покатать! На настоящем, водолазном! Как идейка?
– Нормально. Евграф, ты, случайно, не помнишь адрес этого дядьки?
– Помню. Там все просто: Катерная, десять-а. Зовут Виктор Павлович.
– А-а-а… – Тася хитро улыбнулась. – Евграф, Виктор Павлович – это мой дедушка!
Звонок был поздний – придремавшая тетя Люся даже вздрогнула. Трубка застрочила пулеметом:
– Евграф, дед просто обалдел, когда узнал, что его любимая внучка познакомилась с мальчиком из поезда. А тебя расхваливал! «Такой вдумчивый юноша! Такой культурный!» Ну, в этом роде. Потом я ему намекнула про катер. Он меня, кстати, туда давно собирался сводить, да все то некогда, то пришвартовались в неудобном месте… В общем, приезжай утром к восьми в Южную бухту. Как добираться, тебе Люсьена объяснит. Всё, пока!
Какой мальчишка не мечтает о море…
Евграф не мечтал. Не пускал в зеленом детстве кораблики по быстрому ручью (если не считать единственного – утонувшего). Не представлял себя за штурвалом с развевающимися на ветру непокорными волосами. Никаких соленых брызг в лицо и криков: «Земля!» Об этом и было доложено чуть припозднившейся Тасе, пока они переходили железнодорожное полотно, тянущееся вдоль берега.
– Ты бы еще про это деду расписал!
– И что?
– Он всю жизнь на море. Это – его!
