Когда она начинала хныкать, мама приходила в ярость и прогоняла меня в гостиную. И мне нельзя было выходить оттуда, даже для того, чтобы сделать домашнее задание. На следующий день у меня возникали неприятности с учительницей. Раньше она меня любила, а теперь считала, что я отношусь к учебе слишком небрежно. Я не могла постоянно объяснять свою неряшливость болезнью сестры. Несколько раз учительница даже сделала запись в классном журнале.
Грит Адигар посоветовала мне делать уроки вечером, когда мать отправит меня в постель. И я лежала на полу с тетрадями и книгами, поскольку стола у меня в комнате не было. А на следующий день учительница была недовольна моим корявым почерком.
Конечно же, я была благодарна Спасителю за то, что Он пощадил мою сестру. Но не так я представляла себе выздоровление Магдалины. Иногда я думала, что было бы лучше, если бы мама заперла меня в спальне до конца моих дней. Тогда у меня было бы меньше неприятностей.
Ежемесячно Магдалину нужно было возить на реабилитационное лечение в клинику. Мама ее сопровождала. Каждый раз они проводили там два-три дня. И каждый раз я хотела, чтобы они не вернулись домой. Чтобы врачи сказали, что Магдалина должна остаться в Эппендорфе навсегда. Что она может жить только там. И мама осталась бы с ней, ведь она никогда не оставляла младшую дочь одну. А я по-прежнему жила бы с отцом. И он снова стал бы таким, как раньше. О большем я не мечтала, только бы он не был так печален.
Это было похоже на кошмар, от которого она не могла очнуться, но на этот раз он изменился. Утаить ничего не удалось. Все валилось из рук, стиралось из памяти и распространялось по округе. Кора услышала, что говорит: о дне рождения, о шоколаде. О грезах. «Только мы с отцом!» Сквозь туман Кора видела, как дрожат ее пальцы, видела внимательное и озадаченное лицо шефа.
Время от времени он кивал.
И она не могла замолчать. Не имела на это права. Нужно уговорить его оставить в покое отца. И мужа. Гереон не заслужил, чтобы ему докучали, ведь он ни в чем не виноват. А для отца узнать о случившемся было бы очень тяжело.
Кора рассказала о нем шефу. Не слишком много, только о том, каким добросердечным и заботливым он был; у него было много интересов, он был ходячей энциклопедией по истории родного края. Говорила она и о матери, о кресте и розах на домашнем алтаре, о деревянном Спасителе и молитвах. И не упомянула только о причине этого. О Магдалине.
Тело Коры дрожало, словно от судорог. Она машинально то поднимала, то опускала голову. Все-таки она себя контролировала. К Магдалине нельзя подпускать никого, особенно мужчин. Любое волнение, любое напряжение могло означать для нее смерть.
