В тот момент (шел 1928-й год) наступило время выбора новых членов АН СССР на вакантные места, остававшиеся незанятыми со времен Октябрьского переворота и Гражданской войны. Процесс выборов всегда был внутренним делом академиков и рассматривался наиболее ценимым обществом признанием научных заслуг кандидатов в действительные члены и в члены-корреспонденты. Однако Сталин решил, что в Академию необходимо продвинуть не тех ученых, чьи научные заслуги были весомее в глазах академической общественности, а тех, кто ближе большевикам по своим убеждениям и поступкам. Для этого была избрана процедура, никогда ранее не применявшаяся. Комиссия по наблюдению за деятельностью АН СССР предварительно подготовила список рекомендованных к избранию ученых, причем научные заслуги одобряемых даже не упоминались, во внимание была принята лишь одна характеристика: как кандидаты относятся к партии большевиков и как они взаимодействуют с партийными органами. На заседании Политбюро 23 марта 1928 года (в присутствии Сталина) большевистские руководители рассмотрели список кандидатов и утвердили тех, кого они предписывали избрать в ходе новых выборах:
"1. Члены ВКП(б) — Бухарин, Кржижановский, Покровский, Рязанов, Губкин, Лукин, Фриче,
2. Кандидаты ближе к нам (Деборин, Бах, Прянишников, Кольцов и другие, всего 13 человек), и
3. Кандидаты приемлемые (15 человек и среди них Вавилов, Каблуков, Рождественский, Гедройц, Обручев, Шокальский, Чичибабин)" (4).
31 марта 1928 года управляющий делами Совнаркома Н. П. Горбунов>{22}, возглавлявший в тот момент Комиссию ЦК ВКП(б) по наблюдению за деятельностью Академии, вызвал из Ленинграда одного из руководителей Академии, её Непременного Секретаря академика С. Ф. Ольденбурга и заявил, что "Москва желает видеть избранниками Бухарина, Покровского, Рязанова, Кржижановского, Баха, Деборина и других коммунистов". Горбунов передал Ольденбургу список кандидатов, одобренных Политбюро к избранию в Академию, и потребовал принятия мер, которые бы обеспечили проведение в жизнь решения Политбюро (5). Он в ультимативном тоне приказал, чтобы Д. Н. Халтурин, руководивший аппаратом Президиума Академии, был смещен со своего поста и заменен партийцем (6).
Ольденбург в расстроенных чувствах вернулся в Ленинград, чтобы обсудить с коллегами ситуацию, отлично понимая, что научные достижения большинства персон в списке Политбюро не могли привлечь на свою сторону голоса членов Академии. По уставу выборы были тайными, и заставить академиков голосовать против их воли никто не мог.
