Ярдли обернулся к Синтии, перевоплотившись в саму южную любезность, и произнес, чуть приподняв шляпу:
— Кажется, мы с вами встречались, мэм!
Мне надоели его кривляния, и я спросил:
— Могу я узнать, что вас, собственно говоря, сюда привело?
Он вновь расплылся в улыбке: я, несомненно, забавлял его.
— Меня привело сюда желание спросить тебя, сынок, как все это здесь оказалось.
Помня добрый совет Кента и желая, чтобы этот тип поскорее убрался отсюда, я ответил:
— Семья погибшей попросила меня позаботиться о ее имуществе и перевезти его на хранение сюда.
Несколько секунд он осмысливал мои слова, после чего изрек:
— Ловко придумано, сынок. Ты меня перехитрил.
— Благодарю вас, — поклонился я. Мне этот парень начинал нравиться: мне вообще симпатичны кретины.
— Скажу тебе вот что, — продолжал в своей мерзкой манере Ярдли, — ты допускаешь меня и окружных экспертов к этому барахлу, и мы будем квиты.
— Я подумаю над этим, когда закончат свою работу эксперты службы криминальных расследований.
— Не выводи меня из себя, сынок.
— У меня и мысли не было о чем-либо подобном.
— Вот и замечательно. Тогда пораскинь мозгами вот над чем: ты допускаешь нас к этому делу, а я допускаю тебя в дом убитой, который мы опечатали и охраняем.
— Мне наплевать на этот дом, — заявил я, не имея в виду, конечно же, подвал. У парня на руках был туз, а он об этом даже не подозревал.
— О’кей, у меня есть кое-какой материал на погибшую.
Это уже было что-то, но я сказал:
— Если он мне потребуется, я сделаю официальный запрос.
— Нет, вы только взгляните на него! — обернулся к Кенту Ярдли. — Ему бы лошадьми торговать. У меня все вот где, — постучал он себе по лбу, оборачиваясь вновь лицом ко мне, и я отметил, что звук получился довольно пустой. — Так что официально ты ничего не добьешься.
— Вы были знакомы с убитой?
— Конечно, черт подери, сынок. А ты — нет?
— Не имел удовольствия, — не без подтекста ответил я.
— Я знаком также с ее отцом, — продолжал Ярдли. — Скажу тебе вот что, черт бы тебя подрал: приходи ко мне в контору, и мы там обо всем потолкуем.
Вспомнив, как я заманил бедняжку Далберта Элкинса в камеру, я сделал контрпредложение:
— Если мы и будем разговаривать, то только в офисе начальника военной полиции.
Упоминание официальной должности Кента несколько его воодушевило, и он сказал:
— Мы, несомненно, будем сотрудничать в обмене информацией и прочими материалами, относящимися к этому делу.
— Я понимаю, что вы огорчены нашими действиями, — вступила в разговор Синтия, — но не считайте это личным оскорблением. Если бы речь шла о любом другом пострадавшем лице, мы попросили бы вас принять участие в обыске дома и во всем последующем расследовании. Но убитая — дочь начальника гарнизона.
