Подъезжая к поселку на колесах, я увидел впереди на встречной полосе бригаду ремонтников, обновляющих дорожное покрытие. Мне вдруг живо вспомнилось, как двадцать пять лет назад я впервые увидел здесь же, на шоссе, закованных в кандалы каторжников. Эти грязные и сгорбленные арестанты, скованные по ногам общей цепью, и их охранники в пропотелых рубахах армейского образца, с винтовками и ружьями в руках прочно засели у меня в памяти. Не думаю, что и в наши дни заключенных заковывают в ножные цепи, но тогда подобное зрелище вызвало у меня шок. Сперва я даже не поверил своим глазам: как может быть, чтобы у нас, в Америке, людей заставляли работать в кандалах под палящим солнцем, у всех на виду? У меня даже перехватило дыхание, словно бы кто-то двинул мне в солнечное сплетение.
Но того Пола Бреннера больше не существует. Окружающий меня мир стал терпимее и мягче, зато сам я зачерствел и заматерел. Правда, какое-то время, может быть, год или два, я и мир находились в гармонии, затем пошли каждый своим путем. Наверное, потому, что я слишком часто менял города и страны: сегодня — Джорджия, год назад — Брюссель, а завтра, может статься, Паго-Паго. Мне нужно было осесть на некоторое время в одном месте, найти себе женщину не на одну ночь, а хотя бы на неделю, на месяц.
Я проехал между двух ободранных сосен, к которым был приколочен намалеванный кем-то указатель с едва различимой надписью: «Сосновый Шепот», припарковал машину возле трейлера владельца гостиничного комплекса и стал внимательно осматривать свое алюминиевое жилище. Признаться, мне больше по душе деревянные нищенские лачуги с их плетеными креслами-качалками и кувшином маисового самогона на крыльце.
Я обошел трейлер, проверяя, не открыты ли окна и нет ли следов незваных гостей, побывавших здесь в мое отсутствие. Потом посмотрел, на месте ли приклеенные к двери и косякам волоски. Не то чтобы я нагляделся фильмов, в которых незадачливого полицейского то и дело лупят по голове дубинкой, едва тот переступает порог собственного дома; просто я прослужил пять лет в пехоте, причем год во Вьетнаме, и лет десять работал в Европе и в Азии, где имел дело с разного рода негодяями, начиная с торговцев наркотиками и контрабандистов оружия и кончая незатейливыми убийцами. Поэтому я хорошо усвоил некоторые правила, благодаря чему еще жив.
Войдя в свой передвижной домик, я оставил дверь распахнутой и закрыл ее, лишь убедившись, что, кроме меня, в нем никого нет. Затем я прошел в малый спальный отсек, где хранил оружие, деловые бумаги, шифровальные блокноты и прочие профессиональные аксессуары. Для пущей надежности я навесил на дверь спальни засов и замок, чтобы, кроме меня, никто, даже хозяин трейлера, не мог туда проникнуть, а ставни единственного окна промазал эпоксидным клеем. Итак, я отпер замок и вошел в спальню.
