— Смерть определенно наступила в результате удушения. Обнаружены повреждения на шее и в горле, а также следы от ее зубов на языке. Все это типично для асфиксии, вызванной сдавливанием горла веревкой.
Я насмотрелся за свою жизнь на удушенных, и, можете мне поверить, это не самое приятное зрелище. Но мало того, что жертва подвергается жуткому унижению, когда ее насилуют и убивают, ее терзают еще и после смерти, вспарывая и разрезая на куски, чтобы изучить каждый в отдельности.
— Что еще? — спросил я.
— Изменения окраски кожного покрова и мышечные судороги соответствуют тому положению трупа, в котором он был обнаружен. Это означает, что смерть наступила там же и тело не было перенесено туда откуда-то еще. Кроме следа от шнура на шее, иных ран не найдено — ни на теле, ни на костях, ни в мозге, ни во внутренних полостях.
Я кивнул и задал тот же вопрос:
— Что еще?
Синтия скрупулезно описала содержимое желудка убитой, мочевого пузыря и прямой кишки, состояние внутренних органов и тому подобных важных частей организма, и я мысленно похвалил себя за то, что не доел чизбургер, потому что меня уже подташнивало.
— Однако на шейке матки обнаружена эрозия, — заметила Синтия, — что может быть как последствием аборта, так и залеченного заболевания, или же результатом введения крупных предметов.
— О’кей, — прохрипел я. — Это все?
— Пока все. Коронер пока не сделал анализов ткани и жидкостей, равно как и не провел токсикологического обследования. Похоже, она не унесла с собой никаких секретов, верно?
— Да, кроме одного.
— Это точно. Судмедэксперты сделали серологические анализы и не обнаружили в крови ни наркотиков, ни ядов, только немного алкоголя. В углах рта обнаружена слюна, стекавшая вниз соответственно положению тела. Обнаружен также пот и следы от слез, также соответствующие положению тела. Все три вида жидкости принадлежат жертве.
— И слезы?
— Да. Она плакала. Но это не было обусловлено ранением, поскольку такового не обнаружено, и вряд ли связано с удушением. Хотя и могло быть вызвано унижением, испытываемым жертвой, когда какой-то безумец связал ее и заявил, что ей предстоит умереть. Должна заметить, что все это никак не укладывается в твою гипотезу о ее добровольном соучастии. Так что придется тебе отказаться от этой версии.
— Я буду ее совершенствовать, — сказал я. — Вот ты женщина. Скажи, почему она плакала?
— Не знаю, Пол. Меня там не было.
— Но нам придется представить, как все это было. Ее не так-то легко было заставить плакать.
