Сотворение мира | страница 23
И ни одна душа не поинтересовалась у меня, как дела, как я закончила полугодие, как я вообще живу! Правда, на вечере были не все. Но на что мне все!
Однажды я прочитала где-то:
«Печаль ее была так велика, что в сердце не нашлось места для слёз». В моем сердце в тот день не осталось места слезам. Есть такая песня, казачья, Жанна Бичевская пела: «Тронулся поезд – и рухнулся мост…» Вот сейчас рухнулся мой мост.
А на следующий день я узнала, что Васипов убежал из дома. Волова позвонила. По цепочке. И с места в карьер начала тарабанить, что теперь он пропал без вести. Добавила еще, что когда Серафима ей про это сообщала, она чуть не разрыдалась.
Я так и не поняла: кто чуть не разрыдался – Серафима или Волова. Волова – приличный путаник, у нее с логикой совсем никак, поэтому я кинулась звонить Серафиме.
Оказывается, у Васипова была невыносимая жизнь. Иногда мать пропивала совсем всё. Тогда он ходил собирал по канавам бутылки и сдавал их. Это со зрением-то минус шесть!
А в школе! От возмущения я вся дрожала. Я рассказала Серафиме, как его доводила Эллочка.
А Серафима грустно спросила:
– А ты подошла хоть раз к Валере? Поговорила с ним?
НЕ ПОДОШЛА И НЕ ПОГОВОРИЛА. И я поняла, какой никчемной и сырой жизнью я жила. Как червяк. Я думала только о себе. Я тоже эгоистка. Почище Ганны. Только она на почве счастья. А я на почве краха.
На следующий день мы все собрались в школе. Весь класс явился, хотя были каникулы. Мы пытались разработать план поисков. Гущенко всё время суетилась. Алевтина сидела молча и думала. Туполев тоже соображал чего-то, а потом брякнул:
– Может, надо обойти морги?
Слонов дал ему по шее. Волова заревела, Пожарская закричала. А Слонов двинулся к двери, бросив на ходу:
– Просто станем обходить вокзалы. Может, он спит под скамейкой?
Я рванулась за Слоновым, за мной Алевтина и Гущенко. Остальные тоже поплелись следом. Мы обошли все вокзалы, но под скамейками не было никого, кроме бомжей.
В первый день занятий после каникул Васипова привели какие-то тетки (по виду – из детской комнаты милиции). Но, к несчастью, на алгебру. Васипов стоял понурый, сгорбленный, с жалким рюкзачком. А Эллочка начала:
– Говорят, Васипов, ты от моих «колов» убежать решил? Так от них не убежишь. Работать над собой надо. «Кто не работает, тот не ест». Что бы ты ел, интересно, в деревне?
Он, оказывается, в деревню хотел убежать. В заброшенную.
Мы все замерли. А Васипов с трудом выдавил из себя:
– Рыбалкой бы кормился.
