Как-то он рассказал нам, что самые лучшие исполнители ирландских танцев сдают квалификационные экзамены в двенадцать градаций. Если пройдешь все двенадцать, получишь специальный диплом комиссии по ирландским танцам – это очень круто.
– Ay вас есть такой диплом? – поинтересовалась я.
– Много будешь знать – скоро состаришься! – пропел в ответ наш худрук и загадочно улыбнулся.
Из чего я заключила, что никакого диплома у него пока нет.
Но ирландский степ мне все-таки нравился, и я обучалась ему два года и даже выступала с нашей группой, из которой меня чуть было не выгнали, когда в тринадцать лет я вдруг начала стремительно полнеть. Мое тело претерпевало ужасные трансформации: из маленькой крепкой и коренастой девочки я на глазах превращалась в толстую веснушчатую бабищу с тестообразными руками и ногами. Никакие диеты не помогали, и тогда я впала в глубокую, как океан, меланхолию и совсем перестала есть.
От Насти, которая теперь постоянно бывала у нас дома, я узнала несколько жесточайших и опаснейших способов похудения, к которым нередко прибегают будущие балерины, и на карманные деньги покупала в аптеке фуросемид и активированный уголь, грызла их пачками, а потом целыми днями изводила себя тренировками, а по ночам не могла уснуть, плакала и каждый час вскакивала в темноте и начинала отжиматься от пола.
Наверное, в изменениях растущего организма и увеличении веса не было ничего страшного, но я приняла их близко к сердцу как некий окончательный жизненный поворот, после которого я уж точно никаким чудом не стану балериной. И хотя то первое очарование балетом у меня давно прошло, а желание танцевать в «Лебедином озере» сильно поубавилось после того, как я наслушалась страшных рассказов Насти о жестокости педагогов и насмотрелась на ее изуродованные ступни, малая искорка прежней мечты все еще тихонько тлела где-то в глубине моего сердца, а теперь и она навеки угасла, и я почувствовала себя страшно одинокой, никчемной и никому на свете не нужной.
Возможно, на мое мироощущение повлияли и новые танцы: раньше, когда я занималась хип-хопом, то сама себе казалась центром вселенной, а мое тело было настолько гибким и податливым, что я воображала, будто без труда могу перевоплотиться в кого угодно и обмануть судьбу. Теперь я танцевала ирландский степ и ощущала себя крохотной шестеренкой огромного тикающего механизма, мое тело выше пояса всегда оставалось неподвижным, будто окаменело, а ноги как заведенные отбивали шаги, которые никуда не вели. Как только шестеренка выйдет из строя, ее моментально заменят другой, а сломанную выбросят на помойку и забудут. Оказывается, я не всевластна и никогда не смогу прыгнуть выше собственной головы, а мир создан не для меня, вернее, не только для меня одной.
